Антон Леонтьев - Ее настоящая жизнь

Вряд ли доктор Шеппард прятался в обвалившемся больше полувека назад подземном туннеле.

Оставив Нину в одиночестве рассматривать величественное убранство холла, дворецкий удалился. Вернувшись через пару минут, он произнес:

– Ее милость немедленно примет вас, мисс Дорн. Прошу следовать за мной!

Чувствуя, что ее напряжение нарастает, Нина отправилась вслед за дворецким. Ведь если кто и мог дать приют беглому Стэплтону, в данном случае доктору Шеппарду, так это его сообщница и любовница.

Новая миссис Баскервиль.

Они миновали длинную галерею, на стенах которой были развешаны портреты представителей семейства Баскервилей. Заметив человека с узким лошадиным лицом, в старинном кружевном камзоле и шляпе с плюмажем, Нина поняла: это и есть тот самый несносный и распутный Гуго Баскервиль, который положил начало легенде о демонической, пришедшей из ада баскервильской собаке!

Гуго! Именно такое второе имя было у доктора Шеппарда, и именно его она прочла на могильном камне. Ну надо же, какое совпадение – или нет?

Наконец, Бэрримор привел ее в просторный, уставленный старинной тяжелой резной мебелью зал с высоченными створчатыми витражными окнами. Льющийся снаружи яркий весенний свет делал его похожим на таинственный языческий храм.

А среди этого диковинного великолепия стояла самая красивая женщина, которую Нине приходилось видеть в своей жизни, – ей даже показалось, что она узрела сошедшую с фрески мадонну: без единого украшения, только с тонким обручальным кольцом, в темно-красном, с длинными кружевными манжетами, платье, на манер итальянского Возрождения уложенными черными волосами и руками, покоящимися на животе, миссис Баскервиль явно ждала ее.

Живот ее не оставлял сомнений в том, что она беременна.

– Благодарю вас, Бэрримор, – произнесла дама тихо, но властно.

Дворецкий, поклонившись, удалился и закрыл монументальные двери, оставив двух женщин наедине.

Миссис Баскервиль, устремив на Нину взгляд своих прелестных темных глаз, продолжила крайне мелодичным голосом:

– Мисс Дорн, если я правильно поняла? Рада приветствовать вас в Баскервиль-холле! Увы, мой муж не может вас принять. Вы прибыли от мистера Холмса?

Нине показалось, что эта чаровница слегка взволнована – неужели имя великого сыщика произвело на нее такое впечатление?

С учетом того, что она укрывала в Баскервиль-холле жестокого убийцу, вполне вероятно, что да.

– Я прибыла сюда с особым заданием, – ответила Нина, глядя прямо в лицо Бэрил Баскервиль. – Можно сказать, с миссией…

Та, чуть поведя головой, произнесла:

– Могу ли я знать с какой, мисс Дорн?

Нина знала, что время намеков прошло, – надо было идти в лобовую атаку.

– Миссис Баскервиль, – заметила она крайне сухо, – мистеру Холмсу стали известны кое-какие новые подробности…

И смолкла, заметив, как лицо красавицы дернулось. Да, она боялась, и это было несомненно.

– Какие? – спросила та с вызовом, машинально гладя свой выпуклый живот. – Господи, и почему нельзя оставить все в прошлом?

Нина ответила:

– Потому что прошлое не прошло, миссис Баскервиль. Я хочу знать – где он?

Побледнев, та произнесла:

– Я же сказала, что моего мужа нет дома. Ему требуется длительное лечение, у него расшатаны нервы…

Ну да, а если при этом его пичкать наркотиками, то и вообще можно в «овощ» превратить.

Нина не могла отделаться от ощущения, что уже вела подобный разговор, только не здесь, а в «Королевской лужайке», с леди-горничной Урсулой Пейтен. И там и тут была жена-парвеню, которая, прибрав к рукам наследника убитого богача, избавилась от нелюбимого супруга и взяла в руки бразды правления.

– Я имею в виду вашего другого мужа! – заявила Нина, внимательно наблюдая за реакцией хозяйки Баскервиль-холла.

Та, пошатнувшись, оперлась о ручку резного кресла. Что же, жестко прессинговать беременную Нине не доставляло ни малейшего удовольствия, но иначе при сложившихся обстоятельствах было нельзя.

– Мой другой муж мертв! – произнесла леди Баскервиль, еле скрывая панику. – И мистеру Холмсу это отлично известно!

Нина, выдержав драматическую паузу, сказала:

– А точно ли он мертв, миссис Баскервиль?

На этот раз глаза Бэрил злобно сверкнули, и она, ничуть не волнуясь, отчеканила:

– Ага, понимаю, что заботит мистера Холмса. Надо признать, что и я сама, обозревая болота из окон Баскервиль-холла, каждый день думаю о том, мертв ли этот негодяй. Потому что тело его не нашли, это так, но то, что вобрала в себя Гримпенская трясина, она уже не отпускает.