Наталья Александрова - Бриллиант из крокодиловых слез

Оставленная жена раздраженно взвизгнула, оскалилась и запрыгала по веткам. Профессор с ужасом смотрел, как закачались ключи. В любую секунду связка может упасть в бассейн.

Вдруг раздраженная мартышка приняла какое-то решение. Она спустилась по ветвям почти к самой воде, подхватила злополучные ключи и снова вскарабкалась к клетке.

Валентин Петрович смотрел на нее с недоверием и надеждой. Он боялся одним неосторожным движением спугнуть свою спасительницу.

Но нет, она, видимо, уже приняла решение и отступать от него была не намерена. Преисполненная собственного достоинства, мартышка просунула лапу между прутьями и бросила ключи на пол клетки.

Профессор вскрикнул, поспешно схватил связку и от радости запрыгал. Мартышка с явным интересом наблюдала за его танцем.

Клетка угрожающе закачалась. Профессор опомнился, подобрался к дверце и попробовал засунуть в скважину первый ключ из связки.

Он не подходил.

Второй тоже был слишком велик. Третий тоже не годился.

«Почему я так обрадовался? — корил себя профессор, лихорадочно проверяя по очереди все ключи. — С чего я взял, что эти ключи подойдут к моему замку? Где угодно эта мартышка могла их найти. Наверняка это какие-то старые, никому не нужные ключи, которые очень давно валялись в углу оранжереи…»

Предпоследний ключ из связки плавно вошел в скважину.

Боясь поверить себе, Валентин Петрович осторожно повернул ключ в замке.

Замок щелкнул, и дверца клетки распахнулась.

Профессор издал радостный вопль, и мартышка ответила ему веселым стрекотом.

Валентин Петрович на всякий случай спрятал в карман связку ключей, осторожно перебрался из клетки на самую толстую ветку, затем, балансируя на этой неустойчивой опоре, подобрался к стволу, обхватил его руками и ногами и с трудом сполз на землю.

Только он успел ступить на плотный влажный песок, как у входа в оранжерею послышались голоса.

Судя по всему, Холодильник закончил медицинские процедуры и теперь возвращался вместе со свитой.

Профессор спрятался за стволом пальмы и огляделся.

Берега бассейна были покрыты густыми тропическими зарослями.

Вспомнив свою богатую приключениями африканскую жизнь, Валентин Петрович нырнул в эти заросли и пригнулся. Теперь он следил отсюда за приближающейся группой.

Процессию возглавлял шеф, которого Степаныч катил в кресле.

Несмотря на тропическую жару в оранжерее, Холодильник по-прежнему был укутан шерстяным пледом. Рядом с его креслом шествовала Ангелина. Близнецы замыкали группу.

— Где он? — проскрипел старик.

— Вон там, в клетке, — проговорил один из близнецов, запрокинув голову.

— Где? — Холодильник проследил за его взглядом.

Среди пальмовых ветвей тихонько покачивалась совершенно пустая клетка.

— Птичка упорхнула! — ухмыльнулась безжалостная Ангелина.

— Был там, мы его заперли, — бледнея на глазах, пролепетал близнец. — Честное слово, шеф!..

— Та-ак! — В голосе Холодильника послышались раскаты грома. — И кто за это ответит, как ты думаешь?

— Мы ответим, не сомневайтесь, шеф, мы за все ответим!.. — Лица близнецов приобрели модный оттенок финского холодильника фирмы «Розенлев».

— Само собой, ответите, — кивнул Холодильник, — я об этом позабочусь. Только для начала вы его найдете. Найдете и приведете ко мне. Иначе… сами понимаете!

— Найдем, шеф! Не сомневайтесь! — дуэтом подтвердили близнецы. В их глазах засветилась слабая надежда.

— Он где-то здесь, выйти он никак не мог, — добавил один из них, вглядываясь в заросли.

Холодильник с сомнением покачал головой.

Близнецы устремились в кусты.

Валентин Петрович медленно отступал в глубину зарослей, заметая собственные следы метелочкой из пальмовых листьев. Этому нехитрому приему его обучил Абу-Марабу, сын верховного вождя племени козюмбра, с которым профессор как-то ходил на охоту. Правда, сам молодой воин применял эту хитрость не для того, чтобы сбить со следа крупных хищников, а чтобы перехитрить отца, когда собирался тайком отправиться к девушкам из соседнего племени или в город на дискотеку.

Таким манером профессор прошел несколько десятков метров и вдруг уткнулся в стеклянную стену оранжереи. Дальше отступать было некуда.

Кусты позади бурно колыхались, из чего следовало, что погоня неумолимо приближается. Если бы вокруг были настоящие африканские джунгли, где профессор чувствовал себя как дома, он бы, конечно, оторвался от преследования. Увы, здесь, в оранжерее, было слишком мало места, чтобы он мог использовать свое преимущество.