Дарья Калинина - В стразах только девушки

Федор немного подумал и сказал:

– Наверное, это даже одна крыса была. Просто наряды у нее разные.

Наряды? У крысы?

– Вы про тапки говорили.

– Ага, и еще бантик на шее.

– А тапки у нее какие были? Розовые?

– Да, из розового меха. Ничего противнее в жизни не видел.

– А как она выглядела? Описать ее поподробнее можете? Крысу эту?

– Мерзкая жирная тварь.

– А подробнее?

– Масть белая, на шее бантик.

– Тоже розовый?

Анжелика с Констанцией еле могли усидеть от охватившего их волнения.

Но Федор их удивил:

– Нет, бантик у этой твари на шее красный был. А в другой раз вроде бы зеленый в белый горошек. Не знаю, померещилось, наверное. Я после ухода Наташки спать стал плохо, только после алкоголя и засыпаю. Назюзюсь и дрыхну до утра. А в ту ночь почему-то проснулся, даже не понял сначала, что случилось. А потом до меня дошло, что Багратион под окном буквально исходит лаем. Он обычно молчаливый, лает редко, чаще рычит, тут прямо с ума сходил, по вольеру своему мечется, на стенки кидается так, что решетки дрожат. Я еще подумал, свихнулся он, что ли, чего среди ночи устроил. Потом подумал, может, суку какую Багратиону для компании подселить, может, тогда у него характер улучшится. И тут смотрю… у стены крыса! Огромная, стоит на зад-них лапках, на меня таращится, а в передних что-то у нее есть.

– Что?

– Инструмент какой-то, лопата, кажется.

– Лопата! – ахнула Анжелика. – Ничего себе крыска!

– Так и сама крыса просто огромная, размером… ну, половину меня точно будет. И морда такая наглая, я на нее смотрю, а она разворачивается и не убегает, а нахально так, виляя попой, уходит. И лопату с собой забрала. А знаете, что самое странное?

– Что?

– Хвоста у этой твари не было вовсе!

Действительно странно, будто бы все остальное было в порядке вещей!

Но Федор не сдавался, продолжал твердить:

– У белых крыс всегда длинный розовый хвост, а у этой его не было. Когда она ко мне задом повернулась, я это хорошо разглядел. Не было хвоста, только какой-то огрызочек. Кстати, она ко мне и во второй раз приходила. Уже даже не ночью, днем. Вот до чего обнаглела тварь!

– И тоже с лопатой?

– Нет. С пустыми руками… то есть, тьфу, лапами. Багратион под окном с ума сходил, я глаза открыл, смотрю, снова стоит. Бантик зеленый, сама лыбится, морда противная. Я в нее бутылку метнул, да она увернулась. Вон там стояла!

И Федор ткнул пальцем. В указанном им направлении на полу и впрямь валялись осколки бутылочного стекла и была пролита какая-то жидкость.

– Похоже, вы в нее виски швырнули.

Пролившийся из разбитой бутылки алкоголь даже не успел еще толком высохнуть. Его запах ощутимо витал в воздухе.

– Бутылку из-за этой гадины разбил. А ей что? Взвизгнула и бежать. И снова хвоста я у нее не заметил, огрызок только. Выходит, одна и та же крыса ко мне приходила? Странно, обычно белочка приходит, а ко мне крыса. К чему бы это?

Но девушкам было не до Федора, они разглядывали осколки и пытались понять, как давно разбилась бутылка.

Предоставленный самому себе Федор снова принялся что-то наливать себе в стакан. Бутылки были уже почти пустые, так что ему пришлось сливать остатки из них всех, получился почти целый стакан неопределенного цвета жидкости, в которую Федор зачем-то добавил еще и попку от соленого огурца. Вытащенный из рассола, огурец все это время тихо загибался на столе, но Федор не дал ему пропасть.

– И что было после того, как крыса взвизгнула?

Федор выпил, крякнул, закусил огурцом и неожиданно сказал:

– Врач сказал, что если к зрительным галлюцинациям еще и слуховые прибавились, то срочно нужно к нему на прием. Хорошая женщина, понимающая. Она мне сказала, что сама может ко мне приехать, если мне трудно из дома выбираться. Я согласился. Она еще позвонила заранее, предупредила, чтобы я ее ждал и никуда из дома не уходил. Я и ждал, а она не приехала. Сначала я огорчился, а потом решил, это и к лучшему. Пусть не едет. Вот чем мне этот врач поможет? Лучше уж я дом продам. Одним махом от всех проблем и воспоминаний излечусь. А на новом месте и тоска уйдет, и крысы ходить перестанут. Так что? Берете дом? Берите, дешево отдаю, потому что чувствую, еще немного побуду тут, и все, конец мне.

– С чего вы это вдруг взяли?

– Мать ко мне приходила, покойница. Во сне приходила. Печально так на меня смотрела, а потом за собой поманила. И отец рядом с ней! А батя тот вообще помер, когда мне еще и годика не было. Я его только на фотографиях и видел! А за ними еще и бабка с дедом, и дядька, и еще какие-то люди, которых я и знать-то не знал, только почудилось мне, что все это мои родственники пришли с того света, чтобы меня к себе позвать. Проснулся, а тут эта крыса!