Дарья Донцова: Козлёнок Алёнушка

– Что? – подпрыгнула я.

Никита улыбнулся:

– У нас с ней разница в возрасте – девятнадцать лет. Елизавета Петровна здорова, прекрасно выглядит, обеспечена. Жених нашелся быстро, он живет в Италии, сам русский. На десять лет моложе невесты, владеет мелким бизнесом, рад создать семью с богатой дамой, станет ее холить и лелеять. Ну и мы осуществили задуманное. Броня перехватывала конфеты, которые девочке постоянно подсовывала мать. Лиза стала принимать безопасные пищевые красители, они изменили цвет зубов, кожи. Хорошо, что девочка от природы спокойная, не любит бегать, шуметь. Я распустил слух, что у дочки порфирия… И в конце концов Лиза якобы умерла.

– Она жива, – обрадовалась я, – вот почему в гробу лежала кукла. Но после «смерти» ребенка все пошло не по вашему плану.

Никита кивнул.

– Я и подумать не мог, что Светлана глотнет кислоты. Но одной заботой стало меньше. Оплакивать бабу я не стал, похоронил ее достойно. Итальянец прилетел в Москву, все вроде шло отлично, маме он понравился, она к нему в гости в городок Лорето Апрутино постоянно летает. Жених получает от меня подарки. И вдруг! Лебедев решил меня шантажировать.

– А он тут при чем? – спросила я. – Или ты ему рассказал, для кого дом куплен?

Никита прищурился.

– Нет, конечно. А вот приличного жениха для мамы попросил найти. Не мог же я обратиться в брачное агентство. Елизавета Петровна не должна догадаться, что ее ухажер нанят! Несколько дней назад Лебедев выдвинул условие: я плачу ему теперь в месяц денег в два раза больше. Я ответил: «Надо поговорить. Встречаемся послезавтра на парковке, как обычно». Федор закапризничал: «Не могу, завтра у меня свадьба, я женюсь, давайте в понедельник». Соглашаться на его условия я не собирался, не имел желания играть по его правилам, поэтому сразу заявил: «Или послезавтра, или никогда». Он приехал на такси, вонял перегаром, заломил непомерную сумму. Я ему сказал:

– Очнись! Ты и так много имеешь.

Он заявил:

– Если не будете платить, я расскажу Елизавете Петровне, за кого она замуж собралась. И сообщу, кто придумал ей этого мужика подсунуть.

Вот тут я его и выбросил из джипа, о чем абсолютно не жалею. Лебедев в больнице, его оттуда долго не выпустят, он мне звонил, рыдал в трубку, просил прощения. Мама через неделю оформит брак. Вот и вся история. Больше мне добавить нечего.

– Лизу теперь зовут Катей? – неизвестно зачем уточнила я. – У вас с Брониславой пока нет детей?

Леонов не ответил, он встал.

– Теперь вы все знаете. Можно расходиться.

– Вроде складная история, но возникли вопросы, – произнес Степан, когда мы ехали в офис.

– Зачем Светлана решила представить девочку больной? – тут же выразил свое недоумение Майоров. – В чем смысл столь жестокого спектакля?

– Она не любила Лизу, действовала назло свекрови, – сказала я, – то, что девочка теперь с ней навсегда и никуда не денется, до жены Никиты дошло лишь после того, как младенец появился на свет. Наверное, Свете хотелось от малышки избавиться. И что делать? Сдать дочь в приют? Невозможно. Вот мать и решила убить дочь, объявив ту неизлечимо больной. Специально подобрала редкую хворь, отвела девочку к какому-то шарлатану.

Степа не стал спорить.

– Возможная версия. Но есть кое-что, не позволяющее в нее поверить. Вересова не бедная женщина. У Лизы с первых дней жизни была няня, потом Бронислава. Девочка никак не обременяла мать, та с дочкой почти не виделась, жила как хотела. Зачем выдумывать недуг? Женить на себе богатого мужчину и, чтобы привязать его покрепче, произвести на свет ребенка – любимая уловка нищих красавиц. Детей они не любят, все светлые чувства отдают деньгам. И как поступают такие мамаши с наследниками? До школьного возраста о них заботятся няньки, потом детей отправляют за границу. Домой они прилетают только на каникулы. Зачем порфирия? К чему этот спектакль?

– Елизавета Петровна действительно увлекается реставрацией церковной утвари, – неожиданно произнес Филипп, который может выуживать информацию в Сети при любых обстоятельствах, – госпожа Леонова хорошо известна в узких кругах людей, которые увлечены тем же делом. Иконами она не занимается, а вот их окладами – с удовольствием. Приди матери Никиты в голову зарабатывать таким образом, без работы она не останется. У Елизаветы прекрасная репутация. И денег она с заказчиков не берет, трудится бесплатно. У нее есть аккаунты в соцсетях, они посвящены исключительно ее реставрационным работам. Она там демонстрирует снимки икон. «Доска», например, тысяча пятьсот какого-то года. Лик темный, его совсем не видно. Оклад вообще ни на что не похож. Рядом снимок того же образа, но уже приведенного в порядок. И текст. Слушайте. «Увы, у меня нет таланта живописца. Икону вернул к жизни прекрасный художник. Я работала с окладом. Как всегда, начала с изучения образа, искала в архивных документах описания Одигитрии [4] Одигитрия – один из самых частых видов изображения Богородицы с младенцем Иисусом на левой руке. По преданию, первая Одигитрия написана евангелистом, апостолом Лукой, которому Божья Матерь позировала лично. . Господь мне помог. Я нашла что искала. Оклад сейчас, как и прежде, сделан из серебра. Драгоценные камни, правда, заменены искусственными, по цвету полностью им соответствуют…