Дарья Донцова: Козлёнок Алёнушка

Филипп остановился, потом продолжил:

– В каждой публикации она предлагает: «Пишите мне на почту или звоните в мастерскую». И указывает номер. Не мобильный, а стационарный. Сейчас соединюсь… Секунду…

По салону понеслись гудки, потом ответил молодой голос:

– Слушаю!

– Добрый день, меня зовут отец Дмитрий, – лихо соврал Филипп. – Позволительно ли поговорить с Елизаветой Петровной?

– Это я, батюшка.

– Еще раз добрый день, матушка. Разрешите вопрос задать?

– Конечно.

– Господь послал мне икону. Состояние ее плачевное, найдена на чердаке, валялась среди мусора.

– Ужасно!

– По моему разумению, это икона из монастыря, который в наших краях существовал до шестидесятых годов двадцатого века. Потом его разграбили, сделали из храма хранилище сена. Есть предположение, что образ, о котором я веду речь, – чудотворная святыня монастыря. Написан он был в тысяча пятьсот шестьдесят втором году по заказу помещика Елина в благодарность за избавление от тяжкой болезни его единственной дочери. Икона имела богатый оклад. Не сочтите за труд взглянуть на нашу находку и оценить: можно ли ее реставрировать? Мы, к сожалению, стеснены в средствах, но, если вы возьметесь, то прихожане соберут деньги…

– Батюшка, простите, что не дала вам договорить. Я работаю безвозмездно.

– Спаси вас, Господи.

– Вы в Москве?

– Нет, далеко от Белокаменной.

– Присылайте кого-нибудь с иконой. Староборкинский переулок, дом восемь, шестой этаж. Домофон двенадцать.

– Спаси вас, Господи. До которого часа вам можно звонить? Не хочется домашних беспокоить.

– Я работаю в мастерской. Я здесь одна. Пусть ваш человек позвонит, мы договоримся.

– Хорошо, что не дома трудитесь, икона просит тишины.

– Я только оклад делаю, ликом займется мой напарник. Нет у меня духовных сил на этот труд. И запахи резкие, я использую разные реактивы.

– Спаси вас, Господи. Ангела-хранителя вам в помощь.

– Спаси, Господи.

Разговор завершился.

– Ну, ты даешь! – поразился Степан. – Прямо как священник беседуешь.

– Дед служил настоятелем храма, – пояснил Филипп, – я у него в алтарниках состоял, пока в институт не поступил. Никита Иванович солгал. Он говорил, что Светлана зачем-то зашла в мастерскую матери и случайно выпила кислоту, которая была в чашке. Но, как мы сейчас выяснили, Елизавета Петровна не работает дома. И понятно почему: разные запахи могут раздражать членов семьи, в квартире сын, невестка, внучка, нянька, суета, громкие голоса. А работа с иконой, пусть даже только с окладом, требует тишины, сосредоточенности, молитвы. Я удивился, когда Леонов сообщил, что Вересова выпала из окна мастерской свекрови. В отчете об осмотре места падения говорится про окно столовой. Вот и закрались у меня подозрения: не врет ли издатель? Теперь ясно, что он лгал. Почему? Вернее, зачем?

У меня зазвонил телефон, номер был неизвестен. Я сомневалась пару секунд. Не люблю отвечать на звонки, если контакта нет в телефонной книжке, обязательно нарвешься на рекламу. Но потом все же отозвалась.

– Вилка, – зашептал мужской голос, – приезжай скорей.

– Кто это? – не сообразила я.

– Федя.

– Лебедев? Ты?

– Да. Поторопись. Меня хотят убить.

– В какой больнице лежишь?

– Улица Боровина, семь, седьмой этаж, квартира сто пятьдесят.

– В клинике есть квартиры? – удивилась я.

– Не идиотничай! Скорей! Я все объясню.

– Уже едем, разговариваю по дороге. Почему ты не в больнице? Перелом крестца серьезное…

– Да нет его! Идиот из деревенской больницы ошибся. Просто сильный удар, болит не по-детски. Нажми на газ! Она ума лишилась.

– Надо поторопиться, – попросила я мужа, – Федор в панике!

К нужному дому мы примчались через двадцать минут.

– Квартиры тут не самые дорогие, – заметил Степан, – дом не новый. Башня советской постройки, район на отшибе. М-да. Не лучший вариант.

У меня опять завибрировал сотовый.

– Где ты? – закричал Федя. – Она точно приедет! Убьет меня. Совсем обалдела! На весь мозг больная. Адрес этот никто не знает! Но она выяснит!

– Мы входим в лифт, – ответила я, – домофон не работает.

– И хрен с ним! – взвизгнул Лебедев. – Звони в дверь так: три коротких звонка, два длинных. И так пять раз.

– Лампина довела Лебедева до трясучки, – вздохнула я. – Кому принадлежит квартира, в которой находится Федя?

– В подъезде интернета нет. Надеюсь, в жилом помещении Сеть появится, – ответил Майоров.