Дарья Донцова - Обед у людоеда

– Какая удача! – радовалась я, пытаясь одной рукой застегнуть джинсы. – Откуда вы узнали мой телефон?

– Господин Дубовский дал, – задыхалась собеседница, – приезжайте.

– Куда?

– В Ломакино, на электричке с Киевского вокзала…

– Сейчас? Но ведь уже девять часов!

– Завтра в семь утра я навсегда покидаю Россию, – пояснила незнакомка, – уезжаю на постоянное жительство в Израиль, у вас последний шанс – сегодня.

Не колеблясь ни секунды, я заявила:

– Давайте адрес.

– Ломакино, улица Октябрьская, восемнадцать.

– Как вас зовут?

– Ольга Кац, – ответила женщина и бросила трубку.

Я забегала по квартире, пытаясь одновременно одеться, причесаться и накраситься… Как назло, дети все не возвращались. Отчаявшись их дождаться, я написала записку: «Срочно уехала по делам в Ломакино, буду завтра», прикрепила бумажку на холодильник, схватила сумку, кошелек и ринулась к двери, но не успела отпереть замок, как раздалась звонкая трель. Радуясь, что ребята успели вернуться до моего отхода, я распахнула дверь и увидела нашего соседа-психиатра с нижнего этажа.

– Простите великодушно за поздний визит, – завел он шарманку, – но я вынужден был…

– Ну? – весьма невежливо поинтересовалась я, влезая в куртку.

– Извините, бога ради, но у меня снова капает.

О черт! Я совсем забыла про наполняющуюся ванну. Небось губка заткнула отверстие слива, и вода хлынула на пол. Но мне было совершенно некогда разбираться с очередным потопом, потому что я могла опоздать на последнюю электричку.

– Никогда бы не решился побеспокоить, – монотонно зудел сосед.

– Вот что, – заявила я, выскакивая к лифту, – если хотите, чтобы ваша квартира не превратилась в аквапарк, бегите рысью в нашу ванную, закрутите кран и подотрите воду, можете пошвырять в лужу грязное белье, найдете в чулане, его там до потолка!

– Это вы мне? – изумился сосед.

– Ну конечно.

– Да, но…

– Извините, я опаздываю! – выкрикнула я, впихивая его в прихожую. – Не стесняйтесь, начинайте. Впрочем, сейчас дети вернутся и помогут вам.

С этими словами я нажала на кнопку с цифрой «один» и стремительно понеслась вниз. В следующий раз, когда мы опять устроим «водопад», надо будет узнать, как все же зовут этого милого, но слегка занудливого человека!

На электричку я благополучно успела, вскочила без билета в последнюю дверь и пошла вдоль состава, выискивая вагон, где сидит побольше женщин. Ехать поздним вечером в компании сильно подвыпивших мужиков не хотелось. Состав несся сквозь темный лес, изредка оглашая окрестности коротким, тревожным гудком. За окном мелькали дома и домишки с уютно светящимися окнами. Даже коробейники, торгующие всякой всячиной, не ходили в этот поздний час по вагонам в поисках покупателей. Не было и контролеров, и я преспокойненько прибыла «зайцем» в Ломакино.

Это был крохотный полустанок, узенькая платформа, по бокам которой стоял дремучий лес. Апрель в этом году холодный, зима все никак не сдает своих позиций, но в Москве снег давно сошел. Здесь же кое-где виднелись небольшие бело-серые кучи и стояла странная, какая-то нереальная тишина, особенно пронзительная после шума электрички.

Я сошла в Ломакине одна, ни единого человека не было на платформе, и, когда состав, лязгнув железными дверьми, умчался, мне стало жутко. Где же тут Октябрьская улица? В лесу проспектов нет. Куда идти? Честно говоря, отправляясь в путь, я предполагала, что на вокзальной площади в Ломакине найдется какой-нибудь ларек, круглосуточно торгующий пивом, жвачками и водкой. Надеялась, что продавец покажет дорогу… Но здесь, похоже, не ступала нога прогресса, не было даже билетной кассы…

Вдруг в самом конце платформы мелькнул красный огонек.

Обрадовавшись донельзя, я заорала:

– Подождите, пожалуйста!

Раздались шаги, и из темноты вынырнули две бабы и один на удивление вполне трезвый мужик.

– Чего голосишь, как потерпевшая? – спросил он.

– Где Ломакино? Подскажите, пожалуйста.

– Тебе поселок или деревню? – поинтересовалась одна из женщин, сплевывая шелуху от семечек.

Я растерялась:

– А что, их два?

– Известное дело, два, вечно все путают, – пояснила другая баба, шмыгая носом.

– Ну надо же! Октябрьская улица, дом восемнадцать, Ольга Кац. Не знаете такую?

– Это в деревне, – отрезал мужик, – в поселке такой улицы нет, у них Ленина, Красной Армии и Первомайская, а Октябрьская и Коммунистическая в деревне.

– Ступай налево по тропке, – объяснила баба с семечками, – никуда не сворачивай. Дойдешь до кладбища – и по центральной аллее, мимо памятника павшим бойцам, а там и Октябрьская начинается. Только нету у них никаких Кацев.