Дарья Донцова - Обед у людоеда

И вот теперь те же слова произносит Дубовский…

– Ну и что подсказывает тебе чутье? – поинтересовалась я.

– Знаешь, – протянул Леня, – честно говоря, мне кажется – ее вообще не должны были убить, ну никому она не мешала…

– Однако убили, – вздохнула я, – вот бы дневничок Малышевой отыскать… Интересно, у кого из подружек она его спрятала? И спросить-то не у кого, Никита покойник… Может, Валерия знает?

Дубовский пожал плечами:

– Вполне вероятно, что тетрадочка просто лежит дома, на письменном столе…

– Но она сказала Зюке, что…

– Да слышал я, – отмахнулся Леня, – для красного словца ляпнула. В квартире документик!

– Ну с чего ты взял?

Бывший милиционер ухмыльнулся:

– Сколько времени со дня смерти Жанки прошло? Больше двух недель? Что же подружка верная не объявилась и бумажки не приволокла?

Я тяжело вздохнула.

– То-то и оно, – резюмировал Дубовский, – тоскует дневничок в квартире Малышевых.

– Как же мне туда попасть? – пробормотала я.

Леня с откровенной издевкой засмеялся.

– Голубушка, что за несвойственные тебе колебания? Бери гитару – и вперед.

– Зачем мне музыка? – удивилась я. – И потом, гитара, конечно, тоже, как и арфа, струнный инструмент, но я совершенно не умею на ней играть…

– Гитара – это отмычка, – пояснил Дубовский.

– Но это же незаконно!

– Ну, е-мое, – буркнул Леня, – ты всегда законы соблюдаешь, улицу только на зеленый переходишь? Впрочем, попроси о помощи господина Гвоздя, думается, он тебе не откажет!

Остаток дня я безуспешно пыталась соединиться с Родионом. «Абонент отключен или временно недоступен, попробуйте позвонить позднее», – талдычил вежливый женский голос. Призванная на помощь Ирина заявила:

– Небось забыл аппарат зарядить, такое с ним бывает. В баню поехал или еще куда с друзьями. Утром спохватится, не волнуйся, Лампа.

Делать нечего, пришлось пить чай, краем уха слушая перебранку между Лизой и Кирюшкой, кому достанется горбушка от «Бородинского». Когда ссора достигла накала и в ход пошли непарламентские выражения, я не выдержала:

– У буханки два края, отрежьте оба и успокойтесь.

Такое простое решение проблемы, очевидно, не пришло детям в голову. Но не успели они изуродовать хлеб, как вмешалась Ирина:

– Я тоже люблю горбушки.

Скандал грозил разразиться с новой силой.

– Только не убивайте друг друга, – попросила я, – бросьте жребий.

– Как? – хором поинтересовалась троица.

– Ну, возьмите колоду карт и вытащите по одной. У кого окажется старшая – тот и выиграл.

– Класс! – завопил Кирюшка и понесся в кабинет.

Лиза и Ирина с топотом кинулись за ним.

– Погоди! – кричали девицы. – Без нас не бери, а то намухлюешь!

В ту же минуту раздался звонок в дверь. На пороге, мило улыбаясь, стояла старушка, хозяйка кота, любящего лазить на наш балкон.

– Анна Ивановна, – удивилась я, – что, Леша опять перебрался к нам? Ну и зачем вы бежали, отчего не позвонили по телефону?

– Видишь ли, деточка, – тихонько сказала бабушка, – дело у меня к тебе, Лампочка, очень деликатное. А Леша дома, спит, негодник, у меня на подушке.

Недоумевая, что могло приключиться, я провела бабусю на кухню и предложила ей чаю.

– Спасибо, детка, – отказалась соседка и поинтересовалась: – Скажи, только честно, ничего особенного во мне не замечаешь?

Я оглядела ее аккуратную фигурку. Бабуля была одета в красивый тренировочный костюм. Внук Анны Ивановны, хулиган и безобразник, несчастье родителей и школы, после девятого класса занялся торговлей и преуспел в бизнесе чрезвычайно. Бабушку, всегда защищавшую его от справедливого гнева отца, внучок просто обожает. Он одевает и обувает старушку, правда, ориентируется в основном на свой вкус, поэтому Анна Ивановна щеголяет в спортивных костюмах, джинсах, кроссовках и кожаных куртках. Надо сказать, молодежный прикид ей к лицу. Заботливый внучок забивает бабуле холодильник до упора и приучил ее на старости лет к пиву. Наши дворовые сплетницы только корчатся от зависти, когда парень нежно запихивает старушку в «БМВ» и с воплем: «Держись, бабулек, вмиг до поликлиники домчу!» – стартует с места на третьей скорости.

Повезло и Леше. Ничего, кроме парной телятины по девяносто рублей за килограмм, кот больше не жрет.

– Нет, не замечаю, – удивленно ответила я, – впрочем, кажется, волосы чуть-чуть не того!

– А, – махнула Анна Ивановна, – все Петька. Попросила его: «Детка, купи мне хну». Всю жизнь ею крашусь. Разорался: «Ты бы еще, бабуля, вместо шариковой ручки на камне письма выбивала!» Отвез меня в парикмахерскую к какой-то прошмандовке, та обстригла, покрасила, ну и на кого я теперь похожа? Наталья Михайловна из сто сороковой, та еще змеюка, увидела и сквозь зубы процедила: «Все молодеешь, Аннушка, скоро мини-юбки носить начнешь».