Маргарита Южина - Убей меня своей любовью

Тут ожил Яков Глебыч, он поднял голову и противно захныкал:

– Да-а-а? Ты написала, ага-а-а? А почему тогда она у Милочки этой оказалась? Она меня зажала вечером, когда уже все спать улеглись… я тогда попис… я умыться пошел, а она меня поймала и давай в морду лица этой запиской тыкать. «Приветик тебе, не ожидал? А я все знаю! Давай подумаем, как нам эту тайну только вдвоем сохранить, а? Я тебе даю срок – неделю. Ты быстро женишься на своей клуше, а потом с радостью даришь мне сто тысяч! Ты же видишь, я скромненько». Еще, главное, «с ра-а-а-адостью»! А я еще не знал – будут ли у меня у самого эти сто тысяч! И, главное, всего одна неделя! Конечно, я испугался. А она совсем обнаглела – сидим за столом, она будто случайно эту записку выронит! Ну прям ничего руки не держат! Или сидит в кресле, телевизор смотрит, а сама ею обмахивается! Жарко ей, видишь ли! А у меня каждый раз сердце в пятки. Ну я, конечно, стал нервничать, а потом и… не выдержал…

– И Милочку убил, да? – прищурился Дуся. – А зачем ты, паразит, ее на мою кровать затолкал?! Мертвую!! Как живую подсунуть, так вас не дождешься, а труп мне в постель – так всегда с доброй душой!!

Женщины испуганно переводили взгляд с одного мужчины на другого и ничего не понимали.

– Молча-а-ать!! – рявкнула Олимпиада Петровна и обратилась к сыну: – Говори.

Дуся, волнуясь, заговорил:

– Ну, значит, я однажды лег спать один, как ты, маманя, учила. А потом ночью чувствую – не один сплю!..

– Нет, все не так! Дай я! Дай я расскажу! – затрепыхался Яков. – Тут как получилось… В общем, довела меня Милочка до испуга так, что я весь разум потерял. Я прошу учесть – действовал в состоянии невменяемости, то есть как есть натурального дебилизма…

– Да ты живешь в этом состоянии! Дальше! – рыкнула бывшая невеста.

– Ну и вот. Дошел я до точки, бояться уже всего начал и думаю: либо она меня жизни лишит, либо я ее! Ну а чего еще тут думать. Ну и… просчитал все хорошенечко, в вечерний чай всем снотворного подсыпал, прямо в чайничек, пока Инга возле вас крутилась… Липа!! Сядь! Я все в разумных пределах! Только чтобы сон крепче был. Ну и приготовился: думаю, Милочка уснет, а тут и я! Хотел мерзавку на ее же кровати и оставить, но она отчего-то к Дусе в спальню поволоклась. Не знала же, что снотворное скоро подействует. Прямо к нему в комнату прокралась и чего-то давай в комоде искать. А в это время все уже спали, и вдруг поднимается Инга и тащится на кухню…

– Точно, это я забыла посуду домыть, – вспомнила девушка.

– Наверное, но только, я так думаю, Милочка этого испугалась, нырнула прямо в одежде к Дусе в кровать: мол, если кто зайдет, так она вовсе и не шарилась по комодам, а предавалась любовным утехам.

– С ума сойти… – восторженно лепетал Дуся. – А я, дурень, проснулся, когда уже все прошло…

Яков посмотрел на него с легким презрением и покрутил у виска.

– Чего прошло-то? Она ж только вид делала, убогий! Липушка, не сердись, он сам себя так называл, я слышал…

«Липушка» только было поднялась, чтобы отвесить очередную оплеуху рассказчику, но тот строго ее осадил:

– Господа!! Не отвлекаемся!! Милочка, значит, улеглась, а Инга кинулась к посуде и давай ее там намывать. А ведь все порядочные люди в этом доме уже все снотворное выдули!.. Нет, не все, я слышал, Инга потом, когда помыла тарелки свои, еще в одиночестве почаевничала.

– Ага, точно… – растерянно подтвердила девушка.

– Сам знаю, – прервал ее Яков. – А Милочка, значит, лежит, ждет, когда Инга уйдет – кухня-то от Дусиной комнаты в двух шагах, каждый шорох слышно, вот она и затаилась. Да пока ждала Ингу эту, не сумела совладать с лекарством и уснула. Инга еще немного посидела и к себе подалась. Ну и тоже сразу отключилась – ей прямо-таки ударная доза досталась. Вот тут я Милочку и… того… Прям сам не понимаю, как у меня рука поднялась, как я смог, зверюга такой… Да! А чтоб никто на домашних не подумал, ну мало ли – рыться кто начнет или вспоминать чего, я специально двери открытыми оставил и собачку вашу в подъезд выкинул. Я ведь как думал – Душенька начнет тявкать, вы ей открывать пойдете и заметите, что дверь не заперта.

– Пра-а-а-льно, – набычился Дуся. – Я так и подумал. Проснулся, а со мной…

– Нет, нет! – азартно перебил его Яков. – Главное, я утром просыпаюсь, а Милочки уже и след простыл! Я ведь, честно говоря, боялся, что кто-нибудь сдуру в милицию звонить станет! А те начнут копаться и точно что-нибудь да отроют! А Дуся, молодец такой, взял, сам ночью тихонечко труп похоронил, все аккуратненько за собой вымыл! И главное, никто до последнего дня не знал, что Милочка эта и вовсе погибла!