Олег Сидельников - Нокаут

ТОЛЬКО ОДНО ПРЕДСТАВЛЕНИЕ артистов Центрального Московского цирка!

Участников гастролей в Лондоне, Париже и других эксплуататорских странах!

При участии:

I. Заслуженного и народного артиста, брата знаменитых сестер Кох, Альфреда Цеппелин-Танти (стойка на голове)

II. Лауреата всемирного фестиваля молодежи Иамо-младшего (гипноз и самовнушение)

III. Народного потомка плеяды Феррони и Вильяма Труццы Ивана Македонского (человек без костей)

IV. Чемпиона предыдущих олимпийских игр Поддубного-внука и др.

Весь вечер у ковра всемирно известный клоун Олег Попов (ТОТ).

Билеты продаются.

Прочитав афишу, «Викинг» сделал серьезное лицо и так решительно двинулся к входу, что стоявший в дверях детина с глупыми и добрыми глазами бегемота (по всей вероятности, это и был внук знаменитого борца) почтительно поклонился и не спросил билета. Он попытался было задержать Джо и Сопако, однако Стенли сухо бросил: «Эти со мной», — и контролер отступил. «Викинг» проследовал через проход к первому ряду и, убедившись, что все места заняты, нахмурил брови.

— Кто тут товарищ Сатыбалдыев? — спросил он тоном, исполненным негодования.

Румянощекий грузный дядя в кителе защитного цвета, сидевший в самом центре, мячиком подскочил к трем неизвестным и, осыпав их, словно конфетти, приветствиями, осторожно спросил:

— Откуда, многоуважаемые? Из центра?

— Что это у вас за порядки? — обрушился на Сатыбалдыева «Викинг», не удостаивая ответом на вопрос. — Где литерный ряд, спрашиваю?!

В мгновение ока румяный дядя освободил «дорогим гостям» три стула. Поминутно заглядывая им в глаза, причем особенно неотразимое впечатление произвел на него почему-то Лев Яковлевич, Сатыбалдыев зашептал:

— Может, речь перед началом произнесете? Людей вдохновите, установки дадите, задачи поставите…

— Никаких речей! — оборвал «Викинг». — Мы не на Генеральной Ассамблее. Сейчас же начинать представление!

Сатыбалдыев махнул рукой. За занавесом застучали сапогами, раздалось громкое «Тс-с-с!», и на просцениум вышел улыбающийся Женщинов. Фрэнк с облегчением вздохнул. Адонис Евграфович поклонился, сделал публике глазки и заорал на весь зал, протягивая вперед пухлые руки:

В зале засмеялись, раздались жиденькие аплодисменты. Представление обещало быть интересным.

— Э-э-э… Наш всемирноизвестный клоун Олег Попов, — заговорил Женщинов блеющим голосом, делая ударения на каждом слове. — М-э-э… он опоздал…

— А вот и я!!— послышался дикий вопль. На сцену вприпрыжку выскочило чучело. Физиономия чучела, стихийно вымазанная белой и зеленовато-голубой красками, удивительно походила на павианий зад, и потому, когда «Олег Попов» прикладывал к губам руку, рассылая воздушные поцелуи, жест этот вызывал отвращение. Публика притихла. Клоун выпустил белое облачко, тут же показал маленькую клизмочку и с дурацким смехом скрылся.

Представление началось.

Заслуженный и народный артист Цепелин-Танти сорвал аплодисменты. Работал он добросовестно и ловко: как пришел на руках, так ни на секунду не встал на ноги. Человек без костей Иван Македонский не получил признания. Лишь однажды, когда он изогнулся особенно противоестественно, кто-то сказал громко: «Вот это подхалим!», и в зале раздались смех и аплодисменты. В паузах юродствовал «Олег Попов», глядя на которого становилось понятным, почему именно понадобилось указать в афише, что всемирноизвестный клоун именно тот, без подделки. Иамо, лауреат фестиваля молодежи (гипноз и самовнушение) в индусской чалме и косоворотке оказался не таким уже младшим. Во всяком случае, если и существовал Иамо-старший, ему должно было быть не менее восьмидесяти лет. Маг в косоворотке не терял времени даром. Вытащив изо рта пальцами большой фиолетовый и слюнявый язык, он проткнул его вязальной спицей…

Слабонервные зрители стали покидать зал. Чародеи проткнул вязальными спицами щеки, руку, ухо, проглотил куриное яйцо и выпил бутылку керосина. Затем выплюнул яйцо и стал отрыгивать керосином на горящий факел. Публика зароптала.