Дарья Донцова - Стриптиз Жар-птицы

Вера прытко вскочила, подбежала к старомодному буфету, вытащила из ящика круглую коробку из-под печенья и начала перебирать лежащие в ней блистеры.

– Во, – тараторила она, – если в доме здоровье, зачем столько таблеток? Они же дорогущие! Дибазол с папаверином от давления, анальгин, если башка раскалывается, валерьяновка для сна, слабительные… Так, че еще тут? Йод, зеленка, пластыри…

Я молча наблюдала за Расторгуевой. Надо встать и вернуться в дом Гарибальди, но я отчего-то очень устала, даже пару шагов сделать тяжело. А Вера, судя по набору медикаментов, ничем серьезно не страдает, принимает самые простые средства. Хм, дибазол с папаверином… Неужели это еще прописывают людям? Наука давным-давно изобрела более действенные и менее опасные таблетки, поддерживающие нормальный тонус сосудов. Минуточку, а что там такое темнеет?

– Вера, айн момент! – воскликнула я. – Покажи вон ту синюю коробочку…

– Которую? – Хозяйка будто ослепла. – Зеленую? Не узнала? Это ж аспирин быстрорастворимый!

– Нет, синюю, с яркой надписью.

Вера быстро закопала небольшую упаковку.

– А ну, дай сюда! – приказала я и выхватила блистер из кучи. – Надо же, точно, я не ошиблась, это рецитол. У вас в семье кто-нибудь страдает паркинсонизмом?

– Чего? – разинула рот Вера. – Это чего такое?

– Паркинсонизм, – повторила я. – Хорошо, что ты с ним пока не знакома, надеюсь, не повстречаешься и в дальнейшем. Так откуда у тебя рецитол?

– Понятия не имею, – загудела Расторгуева. – Может, забыл кто? Или на сдачу в аптеке дали.

– На сдачу? – повторила я. – Интересно…

– Ага, – приободрилась хозяйка. – Иногда у них мелочи нет, вот и суют всякую хрень типа таблеток от кашля за два рубля.

– Здесь и цена написана… – протянула я. – Ничего себе, полторы тысячи рублей! Такое лекарство в качестве довеска не пойдет.

Лицо Веры покрылось красными пятнами.

– Так откуда рецитол? – насела я на нее. – Его продают только по рецепту врача, и исключительно несчастным людям, которым поставили страшный диагноз. Вот аспирин в принципе могут употреблять многие, хотя он тоже опасен, допустим, при язве желудка или гемофилии.

– Ты че, врач? – поразилась Вера.

– Нет, но я люблю программу «Здоровье» смотреть, – засмеялась я. – Очень познавательная передача! Ну вот что, Вера, ты мне рассказываешь, зачем тебе рецитол… к тому же… – Я быстро вытащила блистер. – Так и есть, несколько таблеток отсутствует! Кто их принял? Отвечай!

Вера попыталась изобразить рыдания, но артистическая стезя предназначена явно не для Расторгуевой, ей так и не удалось выжать из себя ни слезинки.

– А все Зина… – гнусаво протянула она, демонстративно вытирая сухие глаза рукавом замызганного халата, – это она посоветовала и принесла. Не растерялась, дрянь! Ты правильно заметила, лекарство дорогое, вон какие деньжищи… А Зинаида с меня две тыщи слупила. Сказала: в аптеке провизор лишку попросила, иначе – только по рецепту отпустит.

– Зинаида – это та женщина, которая убирает дом Даны? – осенило меня.

– Убирает… – презрительно фыркнула Расторгуева. – Грязь размазывает. Только богатая дура может за такую работу бабки платить. Гарибальди следовало меня позвать. Я рядом живу, хоп через заборчик – и на месте, а Зинке с другого конца деревни надо плюхать и…

– Зачем тебе рецитол?

– Ну… так… про запас.

– Вера, не смеши меня! Подобные медикаменты никто не складирует. Это же не нитроглицерин, который на случай сердечного приступа держат!

– Э… да… о…

– Ладно, – сказала я, – до свиданья.

– Ты куда? – встрепенулась Вера.

– Поеду в Москву, – пояснила я, – на Петровку, у меня там полно друзей. Знаешь ведь, я детективы строчу, вот и перезнакомилась с сотрудниками МВД. Здесь всем Глеб заправляет, но ему веры нет, и я привезу своих товарищей. Да, забыла сказать: Дану, похоже, хотели убить. Накормили рецитолом, а потом через подоконник перевесили – лекарство вызывает потерю сознания. Кстати, никуда не уезжай, ты первая подозреваемая: Дану обнаружила и лекарство в аптечке хранишь.

– Мама! – обвалилась на диван Вера. – Рецитол для другого! Зинка мне его дала! Спроси у нее, если она совесть не потеряла – подтвердит!

– Сначала сама объясни.

Вера закатила глаза:

– Голова кружится… Плохо мне…

– Тебе может стать еще хуже, – ехидно пообещала я. – В тюрьме особых условий нет: народу в камере битком, душно, не факт, что тебе личная койка достанется, будешь с какой-нибудь грязной бабой на одной шконке по очереди спать…