Дарья Донцова - Стриптиз Жар-птицы

Я помотала головой, чтобы стряхнуть непрошеные воспоминания, но они, как назло, не собирались уходить. Надо же, у Зинаиды в сенях валяются точь-в-точь такие же сапоги, как у старухи, на стене висят ржавые санки, а на лавке лежат порванные куски марли.

– Кто там? – закричал из избы хриплый голос.

– Свои, – бойко ответила я.

– Свои все дома, – прозвучало в ответ. – Чего затаилась в дверях? Шагай сюда!

– О! Писательница! – подпрыгнула Зина. – Во дела!

– Откуда вы меня знаете?

Она засмеялась:

– Да уж вся деревня гудит: к Гарибальди подружка из телевизора приехала. Чаю хотите? Хотя вы, наверное, особенный пьете, не из магазина?

Я собралась сказать домработнице, что привыкла пить амброзию и закусывать ее черной икрой в швейцарском шоколаде, но удержалась. Еще подумает: это правда. Лучше сразу, без долгих вступлений задать Зинаиде пару вопросов.

– Вы садитесь, – продолжала она исполнять роль гостеприимной хозяйки, – в кресле устраивайтесь.

Меня охватило сомнение. Чтобы беседа протекала, как любят говорить журналисты, «в теплой, дружественной обстановке», мне лучше воспользоваться креслом. Но оно выглядело отвратительно засаленным, а прикрывающий его гобеленовый коврик большинство женщин постеснялось бы постелить как половичок у двери. Наверное, Дана никогда не заглядывала к Зине в гости, потому что в противном случае не наняла бы Зину. Особа, живущая в таком ужасающем беспорядке и в столь невероятной грязи, явно не способна быть хорошей прислугой.

– Вы знаете, что случилось с Гарибальди? – спросила я, осторожно устраиваясь на краю табурета (в деревянной мебели хоть не живут клопы).

– А то нет! – всплеснула руками Зинаида. – Из окошка она упала. Наши тут до хрипоты доспорились. Одни талдыкают: она с собой покончить хотела, потому что без мужика жила. Но мы-то с вами знаем: это неправда!

Я пожала плечами, а Зина продолжала:

– Не было у ней поводов кидаться сверху, случайно вывалилась. Наверное, воздухом подышать хотела. Очень уж головой мучилась! Когда похороны?

– С ума сошла? – забыв о вежливости, воскликнула я. – Дана жива, скоро поправится.

– Да? – протянула неряха. – А Катька сказала, что ее до больницы не довезут, травмы серьезные.

– К счастью, Катя не специалист, – отрезала я. – Гарибальди в реанимации. А откуда вы о привычках Даны знаете?

– Полы я у них мою, навидалась, как она от башки мучается. Правда, в последнее время ей лекарство помогало.

– Какое? – насторожилась я.

Зина закатила глаза.

– Ща вспомню… типа ацетон название…

– Рецитол?

– Оно самое! Я ей достала, – похвасталась Зина. – Дорогое, зараза, – пять тысяч рублей!

– Действительно, недешево, – согласилась я. – Тяжело было добывать таблетки?

– У меня знакомая в аптеке за прилавком стоит, – охотно пояснила Зина. – В Москве работает, любое лекарство отпустить может, даже из списка «А», но за деньги.

– Ясно. Может, вы в курсе, кто Дане рецитол прописал?

Зина замялась, потом честно ответила:

– Без доктора обошлись, поэтому так дорого и встало. Рецитол вообще-то по рецепту отпускают, Нине Ивановне извернуться пришлось. Но она всем помогает, очень жалостливый человек, а зарплата маленькая.

– Значит, у Даны имелся рецитол?

– Ага, в аптечке был, – закивала Зина. – У них там в доме просто гора лекарств! На целую поликлинику хватит. Жозя сказала, что Дана все уже испробовала и отчаялась. Раньше, как увидит что новое от головной боли, мигом хватала. Уколы себе делала, траву заваривала, а потом поняла: все бесполезно. Жозя так ее жалела! Вот я и решила…

– Сволочь поганая! – заорали со двора. – Поставила, блин, ведро на дороге!

Крик перешел в мат, потом раздались звон и дикий кошачий вой.

– Ой, мамочки! – испуганно зашептала Зина. – Васька припер, брат мой. Опять его Клавка из дома выгнала. Беги, писательница, отсюда, пока жива! Вася психический, со справкой, ему по барабану, кто перед ним, если обозлился – тушите свечи.

– Хорошо, – сказала я, слыша, как на улице бушует ураган, – завтра загляну.

– Давай, давай, – поторопила Зина. – Куда пошла?

– Так к двери…

– Там Васька с топором! Попадешься ему под горячую руку – мало не покажется.

– Но как же мне выйти?

– Иди сюда, – поманила меня пальцем Зина, – через заднюю дверь выскочишь, сквозь кухню прошмыгнешь, потом налево по коридору, там дверь. Очутишься около сарая с дровами, к калитке не суйся, бери налево, дыру в изгороди найдешь… А я пока комодом дверь подопру и Грибкову звякну. Васька участкового боится, Глеб Сергеевич его живо в дурку устроит, а там плохо. Хотя небось менту уже Федоровы шумнули, они всегда видят, когда шизик сюда рулит.