Дмитрий Леонтьев - Дипломатия греха

— Что это? — с подозрением покосился я на графин. Водка?

— Раньше атеисты на предрассудки в массах жаловались, — вздохнул Разумовский. — А теперь — церковь… Ты знаешь, что у священнослужителей, как и у всех прочих людей, две руки, две ноги, и они даже разделяются на «мальчиков» и «девочек» — Понятно… Что ты смеёшься? Я про вашу жизнь знаю в том объеме, в котором её доносят средства массовой информации. — Слушай, вот ты сказал «девочек». Что, и женщины — попы есть, или ты пошутил? Ой, извини, «поп», это, наверное, неправильно…

— Ничего, ничего. Это у нас в слово «поп» пошловато-приторный смысл вложили. В переводе с греческого «папос» означает «отец». Ты имеешь в виду Православную Церковь? Долгое время женщины не имели права священнослужения, но сейчас в Швеции есть женщины-пасторы.

— Но ведь Церковь утверждает, что женщина — «низшая и подчиненная» не только в вере, но вообще в жизни.

— Кто как понимает, тот так и трактует. Церковь утверждает, что главой семьи должен быть муж, тогда в доме будут спокойствие и мир. Это как в армии — должно быть единовластие. Если решения будут обсуждаться, тогда лебедь станет тянуть в одну сторону, рак в другую, а щука в третью… Тоже предрассудки, но с другой стороны. Когда в фильме «Москва слезам не верит» главный герой заявляет, что «принимать решения в этом доме буду я на том простом основании, что я мужчина» — женщины восторгаются и вздыхают: «Где ж такого мужика найти?», а когда то же самое проповедуется иными словами, кричат о дискриминации женщин, предрассудках и прочем…

— Дело не в проповедях, предрассудках и учениях, дело в мужчинах и женщинах. Хозяином в доме может быть только настоящий мужчина, а не каждый… Нет, не смог бы я быть священником. Без женщин?! Увольте…

— Почему «без женщин»? В церкви есть монашествующие иеромонахи, иеродиаконы, которым не дозволено жениться, но есть и белое духовенство — протодьяконы… Каждый выбирает сам, кем ему быть. Не многие находят в себе силы обойтись без «второй половины». Совсем другое дело грех вне брака… Но это вопрос долгий.

— Всё равно, я не смог бы… А вот зачем этим занялся?

— В Бога верую. В великое духовное начало, в доброту человеческую, в душу и многое другое… Как-нибудь в другой раз расскажу. Работа нам предстоит немалая…

— «Нам»? — удивился я — Вообще-то оперуполномоченный уголовного розыска — это я. Как-то так получилось, что в силу своей профессии я иногда расследованиями занимаюсь. А твоё дело, как ты сам изволил, выразиться — духовное врачевание. Давай сразу условимся — каждый занимается своим делом. Как говорится, «кесарю — кесарево»… А в этом деле, хош не хош, но подвинься…

— Угу… Ты расследуй, а я молиться буду… Знаешь, что есть и другая поговорка: «На Бога надейся, а сам не плошай». Три дня свободных я выхлопотал, так что не обессудь, но…

— Интересный ты, однако, священник… так дело не пойдет.

— А как? — быстро спросил он.

— Я работаю всегда в одиночку. У меня свои способы, и я не люблю, когда ко мне лезут с советами… Займись своим делом, батюшка. У тебя в приходе обиженных и нуждающихся в утешении — пруд пруди, а это мое дело. Ты хотел, чтоб я за это взялся, я возьмусь.

— Я буду бездействовать, а иконы тем временем за кордон уйдут? Нет уж, извини, но сам… подвинься.

— Тогда на кой же чер… Кхм… Зачем тогда ты ко мне за помощью обратился?

— «Ксива» — невинно ответил иерей. — У тебя есть удостоверение. И все права. А у меня, кроме слова Божьего, других аргументов нет. Ты можешь пролезть туда, куда меня попросту не пустят.

— Это куда же?

— А вот это разговор отдельный.

— О-хо-хо, — вздохнул я, — таскаться по городу со священником в качестве нагрузки…

— Это мы еще посмотрим, кто кому в нагрузку будет.

— Хорошо, этот вопрос мы временно отложим. Рассказывай, какие у тебя догадки. Ведь догадки имеются?

— Имеются, — подтвердил он. — Есть у меня кое-какие подозрения. Видишь ли, за десять дней до ограбления пришел к нам директор инвестиционно-коммерческой фирмы «Роща», некто господин Соловьев. Поговорил с протоиереем о том, о сем… И, высказал желание помочь церкви в меру сил своих. Пожертвовал довольно значительную сумму, пообещал прислать группу ремонтников-реставраторов. У нас проводка прогнила и полы совсем плохие… Все ведь в деньги упирается. Мы, естественно, обрадовались. Смутил меня Соловьев тем, что крестился неправильно. До этого утверждал, что он — человек глубоко верующий, помогать нам для него — одно удовольствие… Как же так, думаю, «глубоко верующий» человек, а как крест класть, не знает — то ли справа налево, то ли слева направо… Но чудаков сейчас много, а Бог в душе независимо от того, чтишь ты символику или нет. Здесь важны дела, помыслы, а не атрибуты… Когда через пару дней прибыла группа ремонтников, я совсем позабыл о своей подозрительности, списав ее на отголоски былой работы. Ребята и впрямь постарались — починили все так, что любо-дорого поглядеть. Особо много внимания они уделяли сигнализации… Как священник, я гоню от себя мысль, что оказавший помощь может действовать в корыстных целях, но как бывший опер…