Джорджетт Хейер - Рождественский кинжал

Мод провела дам в гостиную – большую, плохо отапливаемую комнату. Ее освещали лишь два торшера у камина, и углы оставались в тени. Паула вздрогнула и включила верхний свет.

– Ненавижу этот дом, – выдохнула она. – И он нас ненавидит. Это просто витает в воздухе.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла Валерия, окидывая окружающую обстановку взглядом, в котором испуг смешивался с недоверием.

– Не знаю. Может быть, когда-то здесь что-то случилось. Неужели ты не чувствуешь зловещей атмосферы? Нет, думаю, ты не способна на это.

– Ты же не хочешь сказать, что здесь есть привидения? – Валерия слегка повысила голос. – Если так, я ни за что не останусь здесь ночевать.

– Нет, ты не поняла меня, – ответила Паула. – Просто здесь что-то не так, я всегда это чувствую. Хочешь сигарету, Матильда?

– Спасибо, любовь моя. Можно расположиться у камина, птенчики, и рассказывать истории о привидениях.

– Нет! – вздрогнула Валерия.

– Не поддавайся воображению Паулы, – посоветовала Матильда. – Она напророчит! В этом доме нет ничего плохого.

– Кроме того, что здесь нет обогревателей, – добавила Мод, устраиваясь у камина.

– Не в этом дело, – резко воскликнула Паула.

– Думаю, что ревматизм у Ната именно из-за этого, – продолжала Мод. – Сквозняки...

Валерия принялась пудрить нос перед каминным зеркалом. Паула, которая, казалось, не могла успокоиться, бродила из угла в угол и курила, стряхивая пепел на ковер.

– Перестань метаться, детка. Если бы ты не приставала к Нату с пьесой своего приятеля, все могло бы пройти удачно, – сказала Матильда, усаживаясь напротив Мод.

– Меня это не волнует. Для меня вопрос жизни и смерти, чтобы пьеса Виллогби была поставлена.

– Мечта любви? – Матильда насмешливо подняла брови.

– Матильда! Как ты не можешь понять, что любовь здесь ни при чем? Речь идет об искусстве!

– Прости, пожалуйста.

Мод подняла глаза от своей книги:

– Вообразите только! Императрице было всего шестнадцать лет, когда Франц-Иосиф влюбился в нее! У них был настоящий роман.

– Какой императрице? – Паула остановилась посреди комнаты, словно споткнувшись.

– Императрице Австрии, дорогая. Не представляю себе Франца-Иосифа молодым. Но здесь говорится, что он был очень красив и она влюбилась в него с первого взгляда. Он, конечно, должен был жениться на ее старшей сестре, но Елизавету он увидел первой, у нее были длинные волосы до колен. Это-то все и решило.

– Не пойму, при чем здесь пьеса Виллогби? – озадаченно спросила Паула.

– Ни при чем, дорогая моя. Просто я читаю очень интересную книгу.

– Ну, меня это не интересует. – Паула снова принялась мерить шагами комнату.

– Не обращайте внимания, Мод, – посоветовала Матильда. – У Паулы мозг работает только в одном направлении, и правила поведения лежат вне его. Расскажите мне про вашу императрицу!

– Бедняжка! – откликнулась Мод. – И все из-за свекрови. Наверное, очень неприятная женщина. Здесь ее называют великой герцогиней, но я никак не могу понять, почему она только великая герцогиня, если ее сын – император. Она хотела, чтобы он женился на Елене.

– Еще немного, и я соглашусь прочитать эту занимательную историю, – сказала Матильда. – А кто такая Елена?

Мод все еще объясняла Матильде родственные связи императорского двора, когда в гостиной появились мужчины.

Было ясно, что хозяин дома не слишком доволен мужской компанией. Очевидно, Ройдон приставал к нему со своими откровениями, потому что Натаниель бросил несколько возмущенных взглядов на драматурга и отошел от него настолько далеко, насколько позволяла комната. Мотисфонт присел рядом с Мод, а Стивен, который явно сочувствовал дяде, удивил всех присутствующих, вступив с ним в любезный разговор.

– Оказывается, Стивен джентльмен, я просто теряю голову, – пробормотала Матильда.

Джозеф, который стоял достаточно близко, чтобы услышать ее слова, заговорщицки приложил палец к губам. Он увидел, что брат заметил его жест, и торопливо, с натянутым весельем произнес:

– Ты еще не бросил пить по ночам коньяк, Нат?

Все, и прежде всего Натаниель, посмотрели на Джозефа с возмущением. Он совсем сник и поинтересовался:

– Ну хорошо, тогда во что же мы будем играть?

– Матильда, – с нажимом произнес Натаниель, глядя на мисс Клар, – мы хотим, чтобы ты была четвертой в бридже.

– Хорошо, – покладисто согласилась Матильда. – А кто играет?

– Стивен и Мотисфонт. Я прикажу поставить стол в библиотеке. Все остальные могут играть в любые дурацкие игры, в какие только захотят.