Максим Кантор - Советы одиного курильщика.Тринадцать рассказов про Татарникова.

— Нефть… — мечтательно сказал Чухонцев.

При слове «нефть» у русского человека всегда глаза закатываются и рот немного приоткрывается. Почему так, непонятно.

— Нефть, руда, газ. И еще люди. Люди — тоже ресурс. Их можно послать на войну, можно использовать на выборах, можно бесконечно доить. За каждым присмотреть надо. Вы свои налоги регулярно платите или засунули в наволочку пару червонцев? Все до последнего отдали царюбатюшке или решили толику заначить?

— Ну, — сказал Гена уныло, — если так рассуждать…

— Именно так и рассуждает государство. Государство не отдаст свои ресурсы — просто потому, что больше у государства ничего нет. И людской ресурс тоже не отдаст. Само шкуру спустит. Это важное занятие начальник посреднику не доверит. Все налоги уже ввели — или еще один можно? Например, налог на страх? Поедет начальство — напугает и самолично дань соберет. С каждого двора, с каждой квартиры.

— Третье лицо в государстве! — Гена выдохнул. — Он с самим президентом и премьером рядом фотографируется! Он… — На Гену было жалко смотреть. — Не верю!

— Именно потому, что третье лицо в государстве, ему надо делом заниматься.

— Так ведь он же… он же добрый! Он детей любит, музеям помогает, зачем ему?

— Конечно, добрый. Он детей любит, ему по чину положено детей любить, — и налоги собирает, это ему тоже по чину положено. Чин у него такой. Понимаете, голубчики, ирония нашей истории состоит в том, что самозванцев не бывает, — потому что страх настоящий. Реальность — это именно страх.

— Думаете? — и слова застревают во рту.

— Думаю.

— Народ его любит, — сказал майор Чухонцев растерянно. — У нас народ разборчивый. Уж если народ человека любит, значит, человек хороший.

— Любовь разная бывает. — Сергей Ильич пригубил рюмку и щелкнул пультом старенького телевизора. Во весь экран мы увидели чиновную щеку с румяным засосом, оставленным Надеждой. — Вот оно, свидетельство народной любви. Вам довольно?

Он поставил рюмку на стол.

— Не хочется мне пить.

Мы с Геной смотрели на экран, смотрели на Сергея Ильича Татарникова, и почему-то водку пить нам в тот день действительно не хотелось. Не было настроения.

Когда местонахождение директора ювелирного магазина «Червонец» не могут установить в течение полугода — это я понимаю. И если министр энергетики пропадает вместе с бюджетными денежками — у этого тоже есть резоны. А исчезновение простых смертных происходит в рамках общей статистики и никаким объяснениям не поддается.

Но тут стали риэлторы пропадать — кому они помешали? Может, руководству сомнительных контор недвижимости? Кокнул сотрудника — и гонорар платить не надо. Нет, выяснили опера: пропавшие трудились в лучших агентствах столицы, где за удачные сделки награждают, а не убивают. Может, агентов умертвили обманутые клиенты? Вложили люди деньги в нулевой цикл многоэтажки в Зябликово, а панельку так и не возвели, — вот и отыгрались обезумевшие простаки на риэлторах. Проверили такую возможность: нет, занимались пропавшие агенты элитным жильем в центре Москвы.

Я про эту историю узнал по родственным каналам. Теперь у каждого москвича есть родственник-риэлтор: риэлторов столько развелось — кошек, по-моему, и то меньше. И всех почему-то зовут Ленами. Мою родственницу — тоже, а точнее — Леночка.

Леночка всегда плачет, глаза у нее большие, и в них написано: «Буду вам хорошей женой». Мне загс не грозит — мы с ней двоюродные — вот только с друзьями Леночку знакомить неудобно, она на мужиков бросается. И конечно, никакой она не риэлтор. Смысл жизни риэлтора должен заключаться в словах «поэтажка, жэбэпэ, бэтэи, на сделку выходим», а у Леночки смысл жизни в том, чтобы дождаться семейного счастья и бросить работу к чертовой матери.

— Зачем я пошла на эту работу?! Зачем!

— Мужа найти, — подсказал я.

— При первой возможности уйду! Думала, офис приличный, люди солидные…

— Носового платка нет, — предупредил я. — Придется тебе в туалет за бумагой топать. Успокойся и расскажи толком.

— Я боюсь. Он за мной третий день ходит! Обернусь — а там он.

— По порядочку, гражданка, — сказал я тоном Гены Чухонцева. — Кто — «он»? — Я, признаться, решил: придумала себе Леночка воздыхателя. Не сложилось девичье счастье — умом и тронулась.

— Девочки в офисе тоже его видели! Ходит он, понимаешь?

— Маньяк, что ли, за тобой увязался?

— Не за мной! За всеми риэлторами! Три человека у нас пропало! И по Москве, говорят, уже восемнадцать риэлторов исчезло. Во всех агентствах работники трясутся!