Максим Кантор - Советы одиного курильщика.Тринадцать рассказов про Татарникова.

— Думаешь, двойник? — спросил я Чухонцева.

— Думал про это! — крикнул Гена. — Может, и двойник. Говорят, при социализме в Кремле полно было двойников — на всякий случай.

И действительно, решил я, держать двойников они могут. Удобно, практично, и кто сказал, что по телевизору нам показывают настоящих вождей? Кому охота, например, встречаться со сталеварами? Настоящий вождь с балериной в сауне парится, а его двойник галстук наденет — и на завод. Легко допустить, что для нужд Хорькова держат в Кремле двойника, пускают двойника говорить с писателями. Пришел двойник к труженикам пера, в глаза им поглядел благосклонно — работа непыльная.

— Тогда все просто, Гена, — сказал я. — Осталось только установить, который из них настоящий. Может, в подвале как раз двойника держат.

— Если бы двойника похитили, деньги на выкуп собирать бы не стали.

— Не скажи. Как раз наоборот. Если похитили двойника Хорькова, настоящему Хорькову деньги еще нужнее. Разрабатывай версию, следователь.

— Нет, ты еще не все понял. Сюда смотри! — Гена тыкал пальцем в фотографию, и я всмотрелся. Газеты, запечатленные на снимках, и те газеты, что Гена вывалил на мой стол, были разными. Это были другие газеты, граждане! Датированы тем же числом — но фотографии на первой полосе другие и заголовки! А название то же, и шрифт такой!

Я достал лупу — рассмотреть газетный лист подробнее. Нет, господа, нет, товарищи — не могла моя газета напечатать по ошибке один номер собственного издания с заголовками прямо противоположными тем, что набраны в общем тираже. Мы писали, что рубль никогда не обесценят — а здесь, на фото с узником, от того же числа газета, и в ней заголовок «Девальвация рубля». Мы писали, что Стабилизационный фонд у нас рассчитан на три года, а здесь сказано — на три дня. Мы сообщали, что дружим с Украиной, а здесь наоборот.

— Да. — Такого я сроду не видал. — Да, история. — А что еще тут скажешь?

— Вот ты мне ответь, — спросил Гена Чухонцев, — бывает у газеты двойник? Скажем, есть настоящая газета, а есть ее двойник. Печатают как вариант, на всякий случай. Если понадобится — раз, достают второй вариант, и все в порядке.

— Не понял, — сказал я.

— У вождей есть двойники. А у газет — двойники есть? Может, у нас в стране все делают в двух экземплярах?

— Мы в одном-то экземпляре ничего сделать не можем.

— Скажи, — ныл Гена, — вы про запас никогда газеты не делаете? Одну на публику, а другую — для себя?

Идея делать газеты «в стол», как некогда подпольные романы и запрещенные картины — эта идея показалась мне забавной. Но совершенно нереальной.

— Гена, — сказал я, — друг мой милый, ты обалдел!

— Устал! Устал!

Гена Чухонцев вытер лоб и с маху сел на стул, но промахнулся — шлепнулся на пол, да так и остался на полу. Дорого даются человеку майорские звездочки, подумал я. Это ж надо — на стул не попал.

— Кто тебе такое дело поручил, Гена? — спросил я участливо.

И в самом деле: где Хорьков — и где мы? Как могло так случиться, что запуганному Гене доверили дело государственного значения? Прыщавый следователь должен распутать клубок и найти дорогу, ведущую к идеологу всей Российской державы. А я, рядовой газетчик, даю ему советы. Что значим мы, мелкие людишки, ничем не отличившиеся граждане, рядом с таким незаурядным образчиком социальной селекции, как Хорьков? От несоответствия масштабов и с ума сойти недолго. Похоже, Гена уже и сошел.

Чухонцев втянул голову в плечи и мычал жалобно.

— Может, делают по две газеты, а? У нас ведь все в двух экземплярах, даже вождя в стране два — премьер и президент.

— Это ты брось! Один у нас вождь.

— А который из двух?

— Сам, что ли, не знаешь?

— Не знаю! Может, он один, просто раздвоился. Одну половину зовут Путин, а другую Медведев. Половина в Кремле сидит, половина за границу летает, а когда встречаются, соединяются в одно тело.

Гена сидел на полу, я на стуле, а на столе лежали газеты и пачка фотографий. Хочешь не хочешь — а получалось так, что газеты в нашей стране действительно печатали в двух вариантах. Открытие, сделанное прыщавым следователем, было столь ошеломляющим, что никакому Солженицыну не снилось. Тут вам не разоблачение спрятанных в тайге лагерей. Тут дело посерьезней. Неужели принцип двойничества (см. сочинения Достоевского и традиции русской литературы) в нашей стране так укоренен, что все руководители имеют двойников, а все газеты выходят в двух вариантах? Интересно, подумал я, как широко распространился данный принцип? С самим ли Чухонцевым я беседую? Или это клон Гены Чухонцева, произведенный в майоры, а сам Гена сидит дома и смотрит футбол? И кстати, в какой из двух газет я состою на службе? А что с нашим любимым городом — раздвоилась Москва или нет? А может, и сама Россия существует в двух экземплярах: в одной стране прошла перестройка и приватизация, а другая как жила при Иоанне Грозном, так и живет. Параллельные миры, научная фантастика.