Гунар Цирулис - Магнолия в весеннюю метель

Капитан милиции Находко с самого начала отрицательно относился к «Магнолии» и всему, что было связано со строительством и эксплуатацией крупного курортного комплекса. Разумеется, было бы близорукостью отрицать те блага, которые комплекс принес экономике района. Прежде всего, дом отдыха предоставил рабочие места тем жителям рыбацких поселков, которые не были заняты на лове и обработке рыбы. Однако капитан не соглашался с официальной точкой зрения, гласившей, что новая обстановка приведет к укреплению семьи. Деньги, заработанные в доме отдыха, не пополняли общий бюджет, но расходовались на нужды, возросшие под влиянием московских и рижских мод. Даже копаться в огороде местные девицы теперь желали лишь в фирменных джинсах и рубашках сафари. А какой мужчина мог удержаться от соблазна отведать консервированного финского пива, продававшегося в баре по полтора рубля банка?

Раньше он ни за что не поверил бы, что в районе может пропасть какой-либо секретный документ. Большинство жителей вообще не знало, что это такое — диссертация. В этом отношении Приедитис прав: виновника надо искать среди ближайшего окружения потерпевшего — между отдыхающими и людьми, связанными с «Магнолией».

К сожалению, полученные до сих пор результаты свидетельствовали о том, что он ухватился не за тот конец. Ученые — не дети, не понимающие, что у лжи короткие ноги. Если кто-либо из них — рижский аспирант Вецмейстарс или какой-нибудь сотрудник московского института — присвоил бы диссертацию в надежде использовать ее положения в своей работе, плагиат вскоре неизбежно обнаружился бы. Не менее абсурдным выглядел вариант, согласно которому в деле был замешан кто-то из шахтеров либо один из заглядывавших в «Магнолию» людей — киномеханик, рыбак, проезжий автомобилист. Существует, правда, поговорка, что в хорошем хозяйстве все пригодится. Но не исписанная бумага, это в первые послевоенные годы она пошла бы на кульки для черники иди малины. В наши дни на рынке скорее увидишь перфоленты от ЭВМ. По таким же причинам отпадал и персонал дома — нет смысла, нет материального стимула… «Возможен ли другой мотив? — размышлял Находко. — Психологический, личный? Может быть, месть? Или скверная шутка из числа так называемых розыгрышей? Но даже самовлюбленный Талимов не стал бы так долго мучить коллегу. А циник профессор Вобликов? Он ведь считается только с самим собой и каждый раз, увидев в зеркале свое отражение, раскланивается с ним, в каждом разговоре оставляет за собой не просто последнее слово, а, самое малое, последние пятьдесят». Находко не завидовал тени профессора, вынужденный постоянно находиться в его обществе. Однако профессор давно уже достиг той высоты, с которой чужие достижения не воспринимаются более с завистью. Притянутой за волосы показалась и фантастическая гипотеза, по которой диссертация была уничтожена, чтобы отнять у Кундзиньша возможность занять высокий пост, на который претендовал другой кандидат. Нет, это все бредовые сны, не более.

Оставалось предположить, что здесь все же орудовал посторонний — преступник, тщательно спланировавший похищение, а вовсе не увидевший случайно диссертацию и присвоивший ее, чтобы не упускать случая. Такой не станет полагаться на импровизацию, не будет рассчитывать на то, что Кундзиньш где-нибудь забудет рукопись или оставит дверь незапертой. Такой заранее изучит возможности проникновения в комнату. Сам или через подручного выяснит, что Кундзиньш ежевечерне принимает снотворное и спит при открытом окне. Вот единственный надежный путь, по которому можно добраться до диссертации — если она действительно стоит такого риска.

Находко встал и вышел на балкон. Вовсе не нужно быть альпинистом, чтобы по пожарной лестнице взобраться на одиннадцатый этаж, при желании он и сам с этим справился бы. Версия казалась все более убедительной, надо было только еще убедиться в том, что и со стороны Кундзиньша растут такие же ветвистые сосны, которые могли облегчить первые шаги подъема. И вслед за этой мыслью возникла навязчивая идея испробовать самому, насколько сделанный им теоретический вывод реален, провести следственный эксперимент своего рода. Не зря же он утром предложил свои услуги в качестве эксперта.

На этот раз Кундзиньш отворил после первого же стука, но, узнав Находко, помрачнел.

— Пришли порадовать доброй вестью? — спросил он до странности равнодушно, даже не пытаясь скрыть разочарование.