Ирина Волкова - Люблю секретных агентов

— Понятия не имею! — пожала плечами Адела. — Да, честно говоря, я и не вслушивалась. Мне просто хотелось разозлить его, а когда я поняла, что он завёлся, как сумасшедший, я просто повесила трубку. Когда люди орут, их больше всего раздражает, если никто не хочет их слушать.

— О господи, — покачала головой я. — Что же мне теперь делать? Может быть, снова позвонить Луису?

— И сказать ему, что ты, надев своё лучшее вечернее платье, отправляешься развлекаться с Фрэнком? — с невинным видом поинтересовалась Адела.

Я бросила на подругу убийственный взгляд.

— Ну, ты змея, — покачала головой я.

— Не спорю, — усмехнулась она.

Арендованный Фрэнком "крайслер" мягко катил по узким грязноватым улицам столицы Перу. Лима оказалась совсем не такой, как я ожидала. Ещё из окна самолёта, пробившего на спуске слой тяжёлых серых облаков, земля Перу показалась мне безжизненной каменистой пустыней. Столица, раскинувшаяся под громадой нависающих над ней туч, казалась унылой, приземистой и какой-то придавленной. Воздух был влажным и затхлым, как в тропическом лесу.

— Для города, лежащего почти посередине между Экватором и Южным тропиком, здесь не слишком-то жарко, — заметила я.

— Во всём виновато холодное течение Гумбольта, — объяснил Даунфолл. — Оно приходит сюда из Атлантики, и поэтому даже в самые жаркие дни температура в Лиме не поднимается выше двадцати семи градусов.

— В Лиме всегда такие туманы? — поинтересовалась Адела. — Здесь же в двадцати метрах ничего толком не разглядишь.

— Не всегда, но, к сожалению, слишком часто, — усмехнулся Фрэнк. — Это гаруа — знаменитая лимская мгла. Иногда туман, сеющий тонкую водяную пыль, бывает настолько плотным, что водителям приходится включать "дворники", как во время дождя.

— А вы хорошо знаете Лиму, — заметил Бобчик. — Наверное, вам часто приходилось здесь бывать.

— Это связано с моей работой, — сказал Даунфолл. — Кроме того, меня увлекает история Перу, так что я могу быть для вас почти профессиональным гидом. Сейчас мы повернём направо и выедем на Площадь Оружия или Гербовую площадь. На ней расположены кафедральный собор и президентский дворец.

Машина затормозила на светофоре. Мы высовывали головы из окошек, с любопытством оглядывая размытые туманом силуэты пешеходов и очертания зданий.

— В 1535 году Франциско Писарро основал Лиму, очертив концом своей пики круг в том месте, где сейчас находится центр Оружейной площади и повелев заложить здесь "город волхвов", — продолжал свою лекцию Фрэнк. — Лиму объявили столицей испанских владений в Южной Америке и вице-королевства Перу. Именно отсюда отправляли в Мадрид легендарное золото инков.

"Крайслер" миновал ряд однотипных, как братья-близнецы, вытянутых малоэтажных строений с плоскими крышами и типичными для испанской архитектуры закрытыми двориками — патио , и выехал на небольшую прямоугольную площадь. Перед помпезным белоснежным зданием, архитектура которого вызывала ассоциации со штраусовской Веной, высоко задирая ноги, вышагивали гвардейцы в сверкающих металлических касках и затянутых поясом чёрных мундирах с красными эполетами. Даже без объяснений мы догадались, что это и был перуанский "Белый дом".

Центр площади был украшен круглым фонтаном незатейливой формы, в котором плескались смуглые босоногие ребятишки.

— А это ещё что за архитектурное извращение? — поинтересовался Бобчик, кивнув на причудливое здание, примыкающее кафедральному собору, украшенному двумя башенками колониального стиля.

— Это архиепископский дворец, — объяснил Даунфолл. — Можете полюбоваться главными лимскими достопримечательностями — резными деревянными балконами.

— Жуткое зрелище, — покачал головой Бобчик. — Можно подумать, что кто-то взял здоровенный старинный шкаф и через крышу безуспешно пытается втащить его на верхний этаж.

Я вполне понимала Бобчика. К зрелищу небольших аккуратных белоснежных домиков, из тела которых на уровне второго этажа, как огромная чёрно-коричневая опухоль, выдвигаются плохо обтёсанные толстенные прямоугольные балки, поддерживающие грубое почти чёрное от времени туловище балкона, действительно трудно привыкнуть, но наглядевшись на них в Андалузии, я со временем притерпелась к этому зрелищу, и даже стала находить в нём определённое очарование.

Покрытые причудливой резьбой, перуанские балконы были ещё шире испанских. Они казались тёмной и грубой холщовой заплаткой, налепленной на вечернее платье из тонкого белого шёлка.