Дарья Донцова - Мыльная сказка Шахерезады

— У богатых свои причуды, — прокомментировала я его сообщение.

Но Кузя не обратил внимания на мое замечание.

— Перед возвращением в США Пит продал внедорожник Константину Грекову, и психолог по сию пору на нем рассекает.

— Интересная подробность, — промямлила я.

— Это еще не все! — тоном фокусника, который сейчас вытащит из шляпы парочку кроликов, произнес Кузя. — На одежде Ирины нашли синтетические бордовые волокна, кроме них, еще обнаружили собачью шерсть, псина — овчарка. Багажник джипа Грекова устлан синтетическим покрытием цвета «бордо», и у психолога есть немецкая овчарка по кличке Марта. Сейчас криминалисты получают ордер, дело упирается в технические детали. Надо сравнить волокна и шерсть с одежды трупа с образцами из машины Константина и шерстью его собаки Марты. Если установят их идентичность, то…

Я перебила Кузю:

— Греков убил Ирину, положил ее тело в свой джип, отвез подальше от дома и выбросил на пустыре. Дурацкий поступок. Всегда остаются следы, а в этом случае их столько, что у суда не возникнет и тени сомнения в личности убийцы.

— Должен тебя разочаровать, — остановил меня спец по ноутбукам. — Вскрытие показало: Ирина скончалась от аневризмы головного мозга. Ты в курсе, что это такое?

— В общих чертах, — ответила я, — локальное расширение артерий головного мозга, может протекать бессимптомно, чаще всего бывает врожденным, проявляется в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет.

— Все точно, — похвалил меня собеседник.

— Получается, Ирина умерла сама? — растерянно уточнила я.

— Выходит, так, — подтвердил Кузя, — аневризма — как мина. Никогда не знаешь, когда рванет. Радует одно: Соловьева скончалась быстро, может, не поняла даже, что умирает. Это лучше, чем десять лет лежать в параличе.

— Зачем перевозить тело, если смерть не криминальная? — поразилась я. — С какого боку тут Константин?

— А ты его спроси, — без тени ехидства посоветовал лучший друг Собачкина.

— Непременно, — пробормотала я, — слушай, поищи один документ, он точно должен быть.

— Ладно, — согласился Кузя, когда я объяснила, что надо найти, — для меня нет проблем на суше и на море, я гений.

— Хорошо работать с великим человеком, — хихикнула я.

— Точно, тебе повезло, — абсолютно серьезно согласился компьютерщик. — Стой, ага… ну я так и думал!

— Что случилось? — занервничала я.

— Рабочий момент, — пояснил собеседник, — у меня связь с лабораторией, где идет обработка улик, найденных возле тела Ирины.

Я решила не уточнять, каким образом Кузя влез к криминалистам, а он продолжал:

— Даже профессионал всегда наследит, хотя некоторые пылесосят место преступления, обрабатывают его химическими препаратами, надевают защитные спецкостюмы, чтобы не оставить частички кожи, волосы, и все равно попадаются. Тот, кто выбросил тело Соловьевой, любитель. Я тебе уже говорил, что в непосредственной близости от нее обнаружили еще и железную цилиндрическую вещицу, в ней есть дырочка. Представляешь, о чем я?

— Не совсем, — ответила я.

На том конце провода послышался смешок.

— Это наконечник шнурка мужских ботинок. К сожалению, он слишком мал, отпечатки пальцев с него не снять.

— Наконечник шнурка мужских ботинок? — повторила я.

— Фирма «Иль» использует такие блестящие штучки, они не несут ни малейшей функциональной нагрузки, — зачастил Кузя. — Шнурок через дырочку вдевают в наконечник, завязывают узелок и получается красота. На мой взгляд, это неудобно. Если надо перешнуровать туфли, придется снимать «украшение». Но каждый производитель выпендривается как может. Значит, пока мы имеем: следы от джипа Грекова, волокна напольного покрытия его машины и шерсть предположительно собаки Константина на одежде Соловьевой, плюс бомбошку со шнурка. Надо бы проверить ботинки парня…

Я уже не слышала Кузю. Разглядывала мужские темно-серые полуботинки, стоявшие на подставке под вешалкой. Левый башмак имел длинные шнурки, заканчивавшиеся двумя блестящими, напоминающими капли ртути наконечниками. На правом был только один.

Я сунула телефон в карман, схватила ботинок, поспешила в кабинет и бесцеремонно перебила Егора, который что-то рассказывал Сене, вопросом:

— Чья это обувь?

Булгаков откровенно удивился:

— Костина.

Я решила поймать психотерапевта на лжи:

— А почему они стоят у вас в прихожей?

Егор поднял брови.

— Дурная московская традиция. Коренные жители столицы привыкли сразу, зайдя в гости, снимать штиблеты. Во всем мире люди просто вытирают подошвы и проходят в квартиру, а у нас считается хорошим тоном надевать грязные хозяйские тапки. Костя не исключение, он всегда переобувается.