Шарль Эксбрайя: Заговор корсиканок

Офицер полиции Кастелле состоял в подчинении у Сервионе, и он рассердился.

– Что на него нашло, черт возьми? Неужто не мог оставить меня в покое хотя бы в выходной?

И как только гость переступил порог, комиссар набросился на него с упреками:

– На роду мне, что ли, написано не видеть никакого отдыха?…

Но, еще не успев договорить, комиссар заметил, какое расстроенное лицо у его подчиненного, и сразу изменил тон:

– Ну, что стряслось?

– Шеф, дело так скверно, что я предпочел не звонить, а приехать…

– Да говорите же, черт возьми!

– Настоящая бойня, шеф! Именно бойня! Отец, сын и сноха в Обани…

– Работал любитель?

– Нет, профессионал… К тому же бандитов было несколько, и все улизнули.

– А почему вы явились рассказывать это мне? Сегодня дежурит комиссар Мюра, так или нет?

– Дело в том…

– Да в чем же, черт побери?

Инспектор нервно сглотнул.

– Убиты офицер полиции Пьетрапьяна, его жена и отец…

– Что?!

Сервионе вскочил, а Анджелина тихонько застонала.

– Они прикончили Антуана?

– Да…

– …и Анну, и дедушку Доминика… – бесцветным голосом закончил пораженный комиссар.

– Да, спаслись только бабушка и трое малышей.

– Каким образом?

– Понятия не имею.

– А кто сообщил нам?

– Туристы… Они слышали выстрелы… Комиссар Мюра и его бригада сразу выехали на место.

– Ладно… Мы тоже туда отправимся. У вас есть машина?

– Ждет внизу.

Надевая галстук и башмаки, Сервионе продолжал расспрашивать:

– Есть хоть какие-нибудь предположения, что за сволочь могла это сделать?

– Пока ни единого, вот только…

Оноре вскинул голову:

– Только – что?

– Шесть месяцев назад Пьетрапьяна арестовал жену Кабри за мошенничество и шантаж. Она все еще за решеткой.

– Ну и что?

– Кабри поклялся отомстить за свою супругу Анаис.

– Кабри… Кабри… Это парень из банды Консегюда, верно?

– Можно сказать, правая рука.

– Ладно. Позвоните и распорядитесь, чтобы обоих бандитов притащили ко мне в кабинет, да поживее.

Пока Кастелле передавал приказ, комиссар прощался с Анджелиной.

– Не жди меня, мамочка. Вряд ли я вернусь до завтрашнего утра. Но, клянусь тебе, если Кабри и Консегюд замешаны в этом преступлении, я заставлю их жестоко раскаяться! Ну, вперед, Кастелле!

Как только мужчины уехали, благочестивая Анджелина стала молиться о спасении душ соотечественников, но, будучи еще и корсиканкой, не забыла попросить Всевышнего помочь ее мужу отомстить за невинные жертвы.

Пьетрапьяна приехали из Корте. Семья перебралась на континент, точнее, в Ниццу, более полувека назад, надеясь сколотить состояние. Доминик был портным. Мечты о богатстве не сбылись, и в конце концов нужда заставила его поселиться со всеми домашними в старом городе, на улочке у самого подножия Замковой горы. Насмешники прозвали эту часть города «малой Корсикой», поскольку жили там лишь переселенцы – островитяне, преуспевшие в жизни не больше Пьетрапьяна. Из всех детей, родившихся в этих старых семьях за долгие годы борьбы с неудачами, только Антуан, единственный сын Доминика и Базилии, остался с родителями. Получив звание офицера полиции, он сразу женился на своей землячке, Анне Баттини, с которой познакомился в отпуске. Анна достаточно любила мужа, чтобы согласиться жить в очень трудных условиях. На жалованье Антуана приходилось не только воспитывать троих детей, но и помогать старикам не умереть с голоду.

Как только выпадала свободная минутка, Сервионе, покинув уютную квартиру на бульваре Римбальди, отправлялись в «малую Корсику» повидать земляков. Во-первых, Пьетрапьяна – как уроженцы Корте, тс были им ближе всех. Затем – самых старых, бастийцев Поджьо. Старому Шарлю уже стукнуло восемьдесят, а его жена Барберина недавно отпраздновала семьдесят восьмой день рождения. Они кое-как перебивались благодаря тому, что все корсиканцы в Ницце считали своим долгом поручать ремонт часов только старику Поджьо. Потом Сервионе навещали бакалейщиков Жана-Батиста и Антонию Мурато, выходцев из Бонифачо. Обоим перевалило за семьдесят, но по сравнению с Поджьо они считались молодыми. Следовало заглянуть и к Паскалю и Коломбе Пастореччья, родившимся в Аяччо три четверти века назад в одном и том же месяце. Пастореччья держали небольшую колбасную лавочку, где можно было купить главным образом паштет из дроздов, фигателли, бруккьо [1] Корсиканские блюда. – Примеч. перев. , «Ньоло», а порой и несколько бутылок «Орсино». Последними в списке значились Амеде и Альма Прато из Порто-Веккьо (семидесяти восьми и семидесяти шести лет от роду). Эту пару спасало от голодной смерти только то, что Амсде чинил старую обувь, а Альма оказывала медицинскую помощь беднейшим семьям округи.