Саша Антонова - Продавец фокусов

— Спасибо, Виктор Иванович, — вспомнила я, как зовут моего спутника.

— Да, Витюхой меня зови, чего там, — стряхнул он пепел мизинцем. — Вот садюга этот ветеринар! Что он с ним творил, а? Я понимаю, утюг на живот пристроить, если острая необходимость, или зубы выбить, если опять молчит, ну, в сортир мокнуть, если совсем партизан, но, чтобы уши выворачивать!.. Вот подлец!

Витек исходил праведным гневом и нервно смолил сигарету в кулак. Туман панического страха исчез из моих глаз, и я смогла рассмотреть человеческие черты на его лице: слегка перебитый крупный нос, глаза с ленинским прищуром, мощный подбородок и короткая стрижка темных волос. Баба Вера оценила бы его по достоинству.

Объединенные общими переживаниями, мы загрузились в машину и так лихо вырулили на дорогу, что мелкие отечественные автомобили прыснули из-под колес клопами. Наше стремительное передвижение сопровождалось грохотом увертюры к опере «Жизнь за царя».

Рядом с моим домом концерт классической музыки был прерван треньканьем мобильника. Витек выключил радио и с недовольной физиономией приник ухом к телефону:

— Ну!

Еще несколько раз «нукнув», он притормозил около арки моего дома.

— Ты Палыча береги, — заботливо покрутил он пудовым кулаком у меня перед носом и, не дожидаясь благодарностей с моей стороны, пришпорил своего «коня».

Еще не было и восьми часов вечера, а темнота на улице была почти полная. Редкие фонари, подернутые дымкой мелкого колючего дождя, отсвечивали лунными дорожками в лужах. Окна домов были плотно задрапированы светомаскировочными шторами, как будто диктор с голосом Левитана объявил по громкоговорителям воздушную тревогу. Только нахохлившиеся собачники упорно выгуливали своих питомцев, оживляя урбанистический пейзаж.

Проход под аркой выглядел, как Абсолютно черное тело. Не знаю, подчинялось ли в нем распределение энергии закону излучения Планка, но температура моего тела перераспределилась странным образом: руки и ноги превратились в ледышки, а спине стало жарко. Боязливо шаря глазами по сторонам, я прижала к себе сумку с Лаврентием, и ступила под каменные своды. Под ногами хлюпали лужи. Эхо от моих шагов звучало гулким буханьем. Мне мерещились гроздья летучих мышей под арочным перекрытием и коварные вампиры, поджидающие в темноте запоздалых прохожих.

Впереди что-то шевельнулось, и голос с ярко выраженной алкогольной модуляцией спросил:

— Закурить не найдется?

Я пискнула и рванула вперед, не разбирая дороги, но далеко убежать — не получилось. Пьяный вампир уцепился за рукав куртки.

— Ты куда? А поговорить?..

Дальнейшее помню, как в тумане. Я вырывалась, вампир требовал понимания, Палыч орал в сумке благим матом, то ли подавал голос в защиту одиноких женщин, то ли в пылу борьбы я задела его больное ухо.

В минуты опасности люди реагируют двумя способами: кричат от страха или теряют голос. Я отношусь ко второй категории. Горло перехватил речевой спазм, и зов о помощи застрял на полпути. Уши тоже заложило, и звуки доносились до меня, как через подушку.

О том, что пришло избавление, я поняла не сразу. Вдруг оказалось, что пьяный вампир испарился, я сижу на асфальте, а надо мной кто-то наклонился, и терпеливо спрашивает:

— Девушка, с Вами все в порядке?

— Кажется, да… — засомневалась я.

Благородный спаситель подхватил меня подмышки и поставил на ноги.

— Разве можно ходить вечером в одиночестве в таких местах! — ворчал рыцарь совсем, как баба Вера.

— Я не одна, а с Лаврентием, — оправдывалась я, ощупывая руки и ноги в поисках увечий.

— Хорош Ваш Лаврентий. Сбежал с поля боя, бросив Вас на произвол судьбы. Грош цена такому Лаврентию!

— Ой! Он действительно сбежал! — подняла я с асфальта похудевшую сумку. — Лаврентий Палыч! — заметалась я под аркой.

— Лыч, лыч… — ответило мне эхо.

Улица выглядела вымершей, кота нигде не было видно. Во дворе тоже было пустынно, как будто мы уже пережили третью мировую войну.

— Может быть, он уже дома сидит, чай пьет? — спросил рыцарь в доспехах из джинсов и куртки-канадки нараспашку.

Оказалось, что он тоже бегает со мной рядом, принимая участие в поисках Лаврентия.

— Вряд ли, у него нет ключей от квартиры, — усомнилась я. — Да и чай он не любит.

— Какой он на вид? Сколько лет? Во что одет? — уточнил спасатель.

— Усатый, с забинтованным левым ухом. Сколько лет — не знаю, но выглядит достаточно взрослым. Одет в шкуру, полосатую, — сосредоточенно перечисляла я приметы.