Бронич лежал в кресле, откинувшись на его спинку, и тяжело дышал. Глаза его были закрыты, галстук распущен, оборванная с воротника пуговка болталась на нитке.
— Бронич! — в три глотки вскричали мы с девочками.
Катя с Люсей бросились в кабинет, а я схватилась за телефон, чтобы без промедления вызвать «Скорую».
Через полчаса обморочно постанывающего шефа увезли в больницу с подозрением на инсульт. В полном ошеломлении мы с девочками выпили кофе с шоколадными конфетами из неприкосновенного запаса в барном шкафчике шефа, а потом Катя пошла наводить порядок в кабинете, Люся отправилась к Броничу домой, чтобы успокаивать его супругу, а я вызвалась съездить в больницу. Мне было по пути, я как раз собиралась в обеденный перерыв посетить бассейн.
В печали и тревоге, безрадостно думая о ближайшем будущем нашей многострадальной конторы, я вышла из офиса и встала под фонарем на углу, ожидая мамулю, с которой мы вместе занимаемся плаванием трижды в неделю.
Собственно, это мамуля подвигла меня на активные занятия спортом, сама бы я никогда не собралась ни в спортзал, ни в бассейн, просто поленилась бы. Но родительница моя заявила, что ей пора заботиться о своей физической форме, чего в одиночку она делать никак не может, поэтому мой святой дочерний долг — составить ей компанию. В конце концов, определенный урон мамулиной красоте нанесло именно рождение и взращивание детей, одной из коих я являюсь!
Насчет урона ее красоте вполне можно было поспорить. Глядя на мамулю и бабулю, я понимаю, что по части растяжимости понятие «бальзаковский возраст» превосходит самый лучший латекс. Это побуждает меня радоваться за близких родственниц, а еще больше — за саму себя. Хорошая наследственность дорогого стоит! Если в пятьдесят я буду выглядеть, как мама, а в семьдесят — как бабушка, пластическим хирургам не удастся заработать на мне ни гроша. И это тоже радует, потому как я девушка практичная и всегда найду достойное применение резервной копеечке.
С присущей мне практической сметкой я попыталась отвертеться от синхронного плавания с мамулей, предложив ей в компаньонки бабулю, но бабуля сказала, что ее собственная физическая форма с учетом прожитых лет и перенесенных испытаний даже слишком хороша, поэтому она отказывается от физкультурных занятий в пользу просто культурных. Это означало, что бабуля предпочитает лежать на диване, разгадывая кроссворды и головоломки в журналах, которые она покупает в складчину с подружкой-вековушкой Раисой Павловной из десятой квартиры.
Бабуля наша представляет собой редкий тип домоседки сезонно-мигрирующей. Дважды в год ее одолевает непреодолимая охота к перемене мест, и тогда бабуля отправляется за две тысячи километров в Питер, к своему старшему сыну. Великий поход утомляет ее настолько, что для обратного марш-броска бабуля копит силы еще полгода, и только потом возвращается к нам. В тот момент, когда мамуля решила примкнуть к олимпийскому движению инвалидов умственного труда, бабуля как раз готовилась к своему очередному Великому Исходу. Расходование энергии на бассейн не входило в ее планы, так что плавать в одной флотилии с мамулей пришлось мне.
Плавать мне неожиданно понравилось, только сложновато было выкраивать на это время среди рабочего дня. Мамуля, которая в удобном для себя режиме работает дома (она у нас великая писательница), вошла в мое положение и стала заезжать за мной на машине.
Увы, сегодня день был неудачный. Переминаясь на углу, я с садистским удовольствием безжалостно мозолила своими новыми бобрами завидущие глаза девчонкам из соседней парикмахерской, когда позвонила мамуля.
— Дюша, дорогая, прости, но я никак не успеваю тебя подхватить! — виновато сказала она. — Еду со студии, мы там немного задержались с записью, а на дорогах пробки, так что я чуток опоздаю. Ты доберешься сама, детка?
— Доберусь.
Я вздохнула при мысли о новом троллейбусном катании в компании с гражданами, отягощенными громоздкими сумками с разнообразным содержимым, не исключая тухлую сайру. Ах, как все это может травмировать моих нежных бобров!
Стараясь избегать плотных контактов с другими пассажирами и их ручной кладью, я села на последнее сиденье — то, которое спиной к водителю, забилась в уголок и поехала в бассейн. Тухлой сайры, вечная ей память, на сей раз никто не вез, но народ в попутчики мне достался какой-то суетливый, очень непоседливый: на протяжении недолгого пути длиной в пять остановок рядом со мной успели посидеть четыре человека. Движение на сиденье было, как на скамейке запасных в разгар напряженного хоккейного матча! Я смотрела в окошко, не обращая внимания на очередного соседа или соседку, но вынужденно замечала момент перехода места в пользование нового лица (то есть вовсе не лица, а совсем наоборот, тыльной части человеческого организма) по противному скрипу сиденья.
Читать дальше