Фредерик Дар - Потому что красивый

— Нет.

Пауза.

Снаружи до нас долетает жур-жур фонтанчика: хрупкое мурлыканье вечной-канарской весны. [18] Извините, вырвалось. В тюряге-то слишком много поглощаешь дерьма, а здесь вы пообразуетесь в литературном стиле. Иногда порыв ветра относит струйку в сторону и тональность меняется.

— Контрацепсион, — говорю я нежно, беря ее за руку, — вы именно то, что я представлял.

Подобные фразы я произношу в интересах публики. Они стоят дешево, но иногда уводят очень далеко… Это же карманный справочник. Заметили, малыши? «Вы то, а не вы такая, что я представлял». Маленькое различие, которое тем не менее не ускользает даже от самой глупой самочки. «Такая» означает «мы вдвоем». «То, что я ожидал», тут, извините, не стыдно отметить: это «Эдмон Гонкур». Это можно представить в Академию с высоко поднятой головой (несмотря на то, что нужно гнуть ее жутко вниз, чтобы лезть в это болото).

Она слегка отодвигается, что я отношу на счет наследственной скромности (которая является, образно говоря, изначальной скромностью).

— Вы галимат, — говорит она мне по-французски.

Предполагаю, что это утверждение происходит от слова галиматья, которое она почерпнула, читая наших академиков.

Я запечатлеваю жадный чмок-чмок на ее затылке. Она вздрагивает так сильно, что чуть не опрокидывает меня.

— О, нет, нет! — протестует она. — Не нужно.

— Послушай, Кончита, — выпаливаю я, — когда папаша Старый Пень маскирует тебя под девственницу, трахая тут в своих владениях, ты же не строишь из себя воображалу!

К счастью, я изъяснялся по-франкофонски, потому что тут же осознаю свою ошибку. Она не изображала девушку из хорошей семьи, демуазель гарнизонного полковника, девственницу во всем и добрую католичку. О, нет! У меня испорченная натура, пора делать подмывание мозгов (как говорит Толститель). Де факто, то, что она затем произносит, озаряет меня очищающим светом.

— Вы прежде всего должны позаботиться о собственной безопасности, — продолжает милая Контрацепсион. — Когда полиция будет предупреждена, вы не сможете ускользнуть с Тенерифе.

— Ну что же, я умру от старости и от любви к тебе, о свет очей моих! Я не смогу действовать, не подержав тебя в моих объятиях.

Я, вообще-то, не могу действовать до наступления темноты, но зачем уточнять? А лучший способ скрасить ожидание — это заняться изображением животного о двух спинах, не так ли? Мужчины, которые используют все для умственного и физического комфорта, не уклоняются никогда от взятых обязательств. Они используют всевозможные зоны отдыха: вокзалы, зубоврачебные кресла, министерства… И почему это не создать там кабинеты сексотдыха? Например, в самолете. Ведь дают же книжки с цветными картинками детворе и выпивку совершеннолетним. Но этого недостаточно. Надо будет предложить Эр Франс. Кабинки сладострастия, козлятки мои. Со стюардессами, обученными специально для создания интима и оказания деликатных услуг. Десять тысяч метров под башмаком, а тут свои сбросишь и… Не стоит пренебрегать, а? Боже, поближе к тебе! На седьмом небе в небе! И еще, элитные стюарды для одиноких дам. Смуглые руки, неутомимый, всегда готовый. Ширинка на фотоэлектрическом сенсоре. Только руку поднесешь, тут же открывается. В таких условиях полет Париж — Калькутта даже не заметишь. Уже команда «застегнуть пояса», а все восклицают: «Как, уже! Не может быть! Мы же только что были над Альбервиллем! Нечестно, это первоапрельская шутка!» Эр Франс немедленно устраняет дефицит бюджета. Увеличивает флот. Улучшает комфорт, адаптирует места под гульфики, эректабельные эякуляционные пояса, подголовники для восточных поз, содомизатор высоты. Триумф общественного авиатранспорта! «Командир Могустоя и его изысканная команда желает вам добро пожаловать на борт боинга… (дадим имена «Святая любовь», «Все страсти», «Играй-поигрывай»)».

А из квакофона продолжают:

«Как только достигнем высоты полета, будет организована общеаперитивная оргия. А пока вы можете ознакомиться с любовным руководством, находящимся в кармашке кресла…»

Что вы хотите, у меня темперамент реформатора. Только я слишком впереди моего времени, как все великие пророки. Ладно, ваши отпрыски увидят, что я прав.

— Но что вы со мной делаете!

Сколько раз я уже это слышал! На разных языках и всегда по-разному. Надо иметь хорошее здоровье, чтобы так вскрикивать, а? И со степенью изумления: «Но я не понимала, куда вы клоните? Я говорила себе: зачем это он снимает тебе трусики, если собирались только поболтать о курсе доллара!»