Дарья Калинина - Шустрое ребро Адама

Остановились мы перед внушительного вида бронированной дверью, которая, в виде исключения, не была снабжена снаружи засовом.

— Здесь, — сказал Валериан.

Мариша толкнула дверь, и та открылась. Нашим глазам предстала картина умилительная в своей несуразности. В этой холодной и мрачной дыре находилась роскошнейшая из всех когда-либо виденных мною комнат. Чего тут только не было! Мебель эпох всех французских Людовиков, сколько бы их там ни было; персидские ковры с разбросанными по ним турецкими бархатными подушками, вышитыми бисером и золотом. Тут же стояла отличная столовая мебель в стиле модерн, а у стены — трон. Точно такой же я видела в каком-то музее. Господи, а не тот ли самый? На троне восседала Маришина мама, а у ее ног сидел Гена и совершенно по-идиотски светился счастьем. Все это великолепие освещала люстра — висящая под потолком мощная лампа с бесчисленными подвесками из чешского хрусталя.

— Мама, — подавленно прошептала Мариша, — что это?

Тамара Ильинична оторвалась от созерцания своего милого друга и увидела нас.

— Ой! — воскликнула она. — Вы?

— Мама, собирайся, и пойдем, — сказала Мариша, доставая из кармана руку с зажатым в ней «Макаровым».

— Куда это вы собираетесь увести вашу милую маму? — одним плавным движением поднялся с пола Пахан.

Издалека это было похоже на то, как если бы распрямилась туго сжатая стальная пружина. Зрелище захватывающее и столь же угрожающее.

— Гена, — умоляющим голосом обратилась к нему Тамара Ильинична, — не ссорьтесь, это ведь моя дочь.

— Вижу, что не сын, — пробурчал Пахан. — А что она тут делает? Помнится, я ее не приглашал.

— А я сама решила, что не стоит мне ждать особого приглашения, — нагло заявила Мариша. — Вы ведь тут, насколько я понимаю, предложение изволили моей маме делать?

— Можно сказать и так, — ничуть не смутился Пахан.

— Так вот, не знаю, чем вы ей голову задурили, только сейчас мы все уйдем, и мама уйдет с нами.

Кстати, не советую вам сопротивляться, потому что по первому моему знаку в ваш гадюшник ворвется целая рота хорошо вышколенных солдат. И тогда вам точно будет не до матримониальных планов.

— И кто же их сюда приведет? — спросил Пахан. — Случайно не он ли?

И Пахан указал в пространство за нашей спиной.

Лицо у него при этом было такое… Ну, словом, я уже заранее поняла, что оборачиваться не стоит, ничего для себя радостного мы там все равно не увидим. Но я все-таки обернулась и сразу же увидела полковника Земцова. Потом я перевела взгляд на его руки, явно не связанные. Впрочем, в этом не было никакой надобности, так как за ним толпилось без малого полтора десятка крепких молодцов с автоматами в руках.

— Теперь ясно, почему тут было так тихо, — пробормотала Серафима Ильинична. — Полковник, как же они вас поймали?

— Нет, нет, — засмеялся Пахан. — Вы не поняли, никто нашего бравого полковника и не думал ловить.

Дело в том, что ваша наивность, друзья мои, просто очаровательна. Только такие недалекие люди могли всерьез предположить, что полковник и в самом деле не знал, что делается в подземном бункере, который находится на его собственном полигоне. Это военный человек! Вадим, ты только представь!

— Ах, вот как! — прямо-таки сочась ядом, сказала Серафима Ильинична. — Значит, вы, полковник, с самого начала замыслили предательство?

Тот цинично улыбнулся и пожал плечами.

— А сейчас прошу всю вашу компанию за стол переговоров, — сказал Пахан, указывая на огромный стол из палисандра, стоящий на чем-то, напоминающем вертящуюся сцену.

Нам ничего не оставалось, как подчиниться. В конце концов стол был очень даже неплох, он же был не виноват, что оказался в комнате, словно специально иллюстрирующей вопиющую безвкусицу. Да, переговоры за столом из палисандра были определенно лучше сырой камеры или пули в затылке.

— Итак, — начал Пахан, когда все расселись за столом и за каждым из нас встало по одному парню с автоматом, — итак, я предлагаю обсудить наше положение.

— А что тут обсуждать? — сказала Мариша. — Ясное дело, что вы нас убьете, как только получите рукопись.

— Я могу убить вас и без всякой рукописи — не обеднею, — сказал Пахан. — Но дело в том, что мне убивать вас не хочется.

Мы немного приободрились.

— Чего там с ними разговоры разговаривать, они у нас в руках, — заявил полковник, который так и не сел с нами за стол, а остался стоять возле дверей. — Как мы им велим, так и будет.

И должно быть, для подкрепления своих слов, он схватил ничего не подозревающую Тамару Ильиничну, весьма неосмотрительно усевшуюся к нему ближе всех, и приставил к ее голове пистолет.