Елена Яковлева: Милое чудовище

— Где же он может быть, этот Легошин, и что у него на уме?

Шура грустно посмотрела на него:

— Это меня тоже беспокоит. И знаете, Юрий Викторович, у меня такое чувство, что мы где-то совсем рядом от разгадки. Конечно, дело в исчезнувшем колье, но не только в нем, точнее, колье не самоцель… Уверена — с ним связана какая-то тайна. Мы где-то рядом, совсем рядом, в двух шагах. Меня не покидает мысль, что мы что-то упустили…

«Ну, завелся аналитик доморощенный», — подумал Рогов и собрался было высказать свою мысль вслух, но тут зазвонил телефон.

Трубку подняла Шура, послушала-послушала и передала ее Рогову с подозрительной улыбкой:

— Это вас. Кажется, по личному вопросу. Рогов недоуменно принял трубку и рявкнул в мембрану:

— Слушаю!

— Здравствуй, Юра, — прошелестела трубка сонным Иркиным голосом, — не могу дозвониться тебе домой. Ты что, все время на работе пропадаешь?

Рогов ни с того ни с сего зарделся, как красна девица, и пробормотал:

— Да тут у нас запарка…

— Понятно, — безразлично отозвалась Ирка и добавила:

— Как обычно. Но я тебя надолго не отвлеку, я всего лишь хотела сказать, что нам нужно встретиться и все обсудить, поскольку так больше продолжаться не может.

— Да что тут обсуждать? — обрадовался Рогов и, легкомысленно пренебрегши конспирацией, взвизгнул счастливым щенком:

— Возвращайся домой, и все тут!

Ирка помолчала и сообщила так же индифферентно:

— Вопрос так не стоит.

— А как он стоит? — забеспокоился Рогов, полный ужасных подозрений.

Ирка ответила уклончиво-дипломатично, что прежде было ей несвойственно:

— По-другому. Именно это нам и надо обсудить. Позвони мне, когда освободишься.

Ирка бросила трубку на рычаг, а Рогов еще долго слушал прерывистое и противное пиканье, знаменующее собой новую эру в его жизни. Он уже почти не сомневался насчет мужских башмаков в Иркиной прихожей. Бритвенные принадлежности в ванной тоже не исключались.

— Юрий Викторович, Юрий Викторович… — робко-сочувственно пискнула Шура. Он нехотя посмотрел на нее:

— Ну что еще?

— Мне кажется, я все поняла, — откашлявшись, многозначительно начала она.

Ну, разумеется, она все поняла. Там, где бессильны практики, стоптавшие на работе башмаки и прохлопавшие ушами собственных жен, на сцену выходят длинноногие аналитики в мини-юбках и с помощью своей чудодейственной интуиции играючи разрешают зубодробительные головоломки. Так сказать, в перерыве между маникюром и макияжем.

— Вы помните ту свидетельницу, которая видела Лоскутова, выбегающего из ДК строителей? Она еще перепутала его с Кириллом Мещеряковым? — Шура заглянула в свои бумаги и выдала:

— Ее зовут Тамара Анатольевна Бурмистрова.

— Ну так что? — устало вздохнул Рогов.

— Я ее допрашивала…

— Допрашивала, что дальше? — нетерпеливо перебил ее Рогов.

— Дело в том, дело в том… Я вспомнила: в разговоре она обмолвилась, что родом из Озерска…

— Что-о-о? — Рогов так резко вскочил со стула, что чуть не перевернул стол.

— Тамара Бурмистрова родом из Озерска, — потерянно повторила Шура.

Тамара и в самом деле вспомнила, что на двери подъезда уже два дня висело объявление о грядущей проверке так называемого газового хозяйства, только поэтому она и открыла дверь. Газовщик оказался высоким представительным мужчиной в светлых брюках и голубой рубашке. Он вежливо поздоровался, уточнил номер квартиры и заглянул в какую-то тетрадь. Видимо, сверился со своим списком, в котором отмечал проделанную работу.

— Проходите на кухню, — пригласила его Тамара, указав рукой направление движения и пропуская его вперед.

Что-то в нем показалось ей не совсем обычным. По крайней мере, последний газовщик, которого она видела на своем веку, был не в светлых брюках, а в какой-то серой робе, и от него попахивало не хорошим дезодорантом, а стойким перегаром. Оставалось порадоваться, что культура обслуживания с тех пор заметно выросла.

Едва переступив порог кухни, он несколько замешкался. Видимо, споткнулся о ноги Муры, уже привычно устроившейся за кухонным столом. И немудрено: Мура восседала на табурете вольготно, как королева на троне, а кухня у Тамары малюсенькая — всего каких-то семь квадратов.

Мура посмотрела на неожиданного визитера холодно — еще бы, он нарушил ее планы, и теперь Тамарино разоблачение откладывалось на неопределенное время, — а тот несколько растерянно поздоровался.