Анна Ольховская - Ухожу в монастырь!

На что очень и очень рассчитывал единственный оставшийся в живых кусок – по имени Адольф. Голодные звери сейчас должны были с аппетитом пожирать добычу, оставив его на потом!

Но они вели себя неправильно! Но самое главное – старик тоже вел себя неправильно! Он почему-то совсем перестал бояться! Недочеловек усмехнулся, покачал головой и, буркнув вполголоса странную фразу: «Во девка дает!», направился прямо к ближайшему волку.

Который сейчас должен был смачно хрустеть тонкими косточками ребенка, ведь никакой зверь не удержится, почувствовав на клыках свежую кровь!

Но и этот зверь был неправильным!!!

Он не тронул ребенка! Поскуливающий от страха мальчишка сидел на снегу, размазывая слезы и кровь грязными кулачками, а волк, аккуратно обогнув ребенка, снова шел к Адольфу!

И в янтарно-желтых глазах хищника к охотничьему азарту прибавилось явное презрение. Но…

– Бред! – заорал немец, направляя на зверя пистолет. – Ты не человек! У тебя нет эмоций! Нет! Нет!! Нет!!!

И он нажал на спусковой крючок.

Раз, другой, третий…

Но пули с противным визгом ушли в небо, одна, правда, убила еловую ветку, и та с жалобным шелестом упала на снег.

– Ты что, дед, сдурел?! – зарычал Адольф, направляя пистолет на ударившего его по руке старика. – Ты зачем это сделал?! Их же вон сколько, закончат со мной – все равно за вас с мальчишкой примутся!

– Не примутся, – угрюмо процедил Степаныч, поднимая сжавшегося в комок ребенка. – Им ты нужен!

– А-а-а, – в белесых глазах зашевелилось понимание, – вот оно что! Ими кто-то управляет, верно?

– Ты смотри, Мишаня, – усмехнулся Степаныч, укрыв дрожавшего мальчика полой своего тулупа, – сообразительный какой фриц попался!

– Так это ты, старик?! – прищурился Адольф. – Ты что, колдун местный?

– Да пошел ты!

– Не-е-ет, это ты сейчас пойдешь!

И пистолет в руках немца снова плюнул смертью.

Но именно в этот момент волк атаковал. И пуля досталась зверю, с жутким хрустом влепившись прямо в широкую грудь.

Хищник умер мгновенно. Но инерция мощного прыжка все-таки донесла уже мертвое тело до добычи, сбив блондина с ног.

И подняться он уже не смог. Не успел…

Серые тени молча накинулись на извивающееся тело, и по ушам резанул дикий крик, очень быстро перешедший в предсмертный хрип…

– Не смотри туда, Мишаня, не надо, – глухо произнес старик, прижав голову малыша к своей груди. – Пойдем лучше к папке, посмотрим, как там евоные дела. Я рану-то толком и не перевязал, тока промыл и лекарство положил. Да и твою щечку полечим… – Степаныч вдруг замолчал, прислушался и, огорченно сморщившись, закричал: – Да что ж энто такое! Кажись, фриц не брехал – подмога на снегоходах катит! Они кончатся када-нить?! Скока их в подземелье – тыща?

– Нет, меньше, – криво улыбнулся открывший глаза Кай. – А что, у нас еще гости? И где предыдущие?

– Папка! – жалобно вскрикнул Михаэль, измученным воробьенышем выглядывая из-под тулупа Степаныча. – Ты живой? Ты не умер?

– Да вроде нет.

– А тут так страшно было без тебя!

– Вижу. – Кай приподнялся на локте здоровой руки и, нахмурившись, осмотрелся.

Волки, абсолютно не обращая на них внимания, трапезничали. И назвать это зрелище приятным глазу и уху не смог бы даже самый прибабахнутый оптимист.

– Что произошло, я вижу. Но кто привел зверей?

– Девчуха та, наверное, Ника, больше некому. Так, давай-ка, подымайси. – Степаныч аккуратно поставил мальчика на снег и подхватил Кая под спину. – Надо успеть до ворот доковылять, а там отобьемси. Ружжов у меня, ты знаешь, хватит, штоб цельный месяц оборону держать. Смогешь идти-то?

– Попробую, – простонал мужчина, побледнев от напряжения. – Мне бы чайку твоего, тогда точно дойду.

– От старый хрен! – звучно шлепнул себя по лбу Степаныч. – Я ить и собрался тебе настоя-то дать, да отвлекся маненько.

Он вытащил из вещмешка фляжку:

– На, пей, да поболе. И побыстрее, твои уже совсем близко, чуешь?

Действительно, рокот снегоходов становился все громче.

Кай жадно припал губами к горлышку фляги, и терпкая горьковатая жидкость полилась в пересохшее горло.

Этот настой всегда был мощным стимулятором для него, а сейчас чай по рецепту старика оказался настоящей живой водой из сказки.

Слабость и головокружение, только что правившие его телом, были свергнуты революционно настроенными массами: силой, энергией и жаждой жизни.

Конечно, раненое плечо напоминало о себе дергающей болью, но двигаться больше не мешало.