Валентина Андреева - Лопнувшее колесо фортуны

На финишной прямой меня поджидали Наталья с Аленкой. Трех минут нам вполне хватило, чтобы пообщаться и распределить обязанности. В результате Наталья отправилась «сыпать соль на раны» Надежде, а Аленка – утешать Аннушку. Мне выпала тяжелая доля высказать весьма нелестные слова в адрес Антонова, нелепо размахивающего руками и бьющего себя в грудь перед Димычем. Оба стояли у ворот на участок. Как всегда закрытых. Следующими на очереди для выяснения отношений были Вещный Олег и Пашкин. Дениса трогать не стоило, ему и без меня все объяснят.

При моем приближении Щеглов прекратил жестикуляцию и смолк. А Димыч сразу же сбил меня с толку вопросом: «Пора на ужин?» Не следовало отрицать очевидное. Пришлось согласиться, что поужинать не мешало бы, но ближе к завтраку. Как раз успеем, если удастся выехать домой в ближайшее время. Кирилл Андреич сразу заторопился в коттедж, сославшись на приснопамятную мороженую курицу. Упоминание о ней вернуло меня в действительность. По непонятной причине она ассоциировалась с покойным дедушкой Надежды. Стараясь держать себя в рамках благоразумия, я задушевно поделилась сомнениями с главным охранником Баркова:

– Никак не пойму, что вами, господин нехороший, руководит: искренняя привязанность к своему хозяину, хорошо приправленная чувством служебного долга, или еще более искренняя привязанность к деньгам, которые он вам платит?

Щеглов усмехнулся. Отвечать ему не хотелось. Димыч отфутболил старую еловую шишку, проследил за ее полетом, удовлетворенно мотнул головой и тоже усмехнулся. Не верилось, что он не на моей стороне.

– Все ясно, – слегка огорчилась я, печально изучая бесстрастное лицо Щеглова. – Вы прекрасно знаете, кто совершил наезд на маклера Заколкина – видели этого человека за рулем Пашкинской машины. И следы наезда вы ликвидировали не ради Пашкина. У него на тот момент было алиби. Убийца явно спятил, вы опасались, что он добьет Заколкина в больнице. На том и попадется. Вот и устранили повод для соблазна. Нетрудно выяснить, кто наведывался к больному после вашего визита и очень расстроился его отсутствием. Бедняга Заколкин! А он-то поверил в вас как в спасителя! И сейчас даже не предполагает, что часы его жизни сочтены. К сожалению, ему известно то, что делает его опасным для преступника. Пока он держится, не рассекречивая это обстоятельство. Опять-таки благодаря вашему внушению. А ну как заговорит? По большому счету нашей четверке надлежало бы, не мешкая, слинять. Уж очень не хочется смотреть продолжение старого ролика, доказывающего нашу косвенную причастность к смерти Ежова. На сей раз планируется, что мы будем выступать в роли истребителей поголовья маклеров в лице лишнего человека Заколкина. Я все сказала. Спасибо за внимание.

Расшаркавшись, я отправилась в дом. Мне вслед неслись предложения не уходить. Как бы не так! Прибавив скорость, на мгновение ощутила себя камушком, выпущенным из рогатки. Послышалось – сзади топот преследователя. Оглянуться позволила себе только на крыльце. Никто за мной не гнался. Стало обидно, что Щеглов продолжает дурить голову Дмитрию второму.

В коттедже царили тишь, гладь да божья благодать. Сидя на лавочке у открытого окна, то опуская, то вскидывая голову, клевал носом Заколкин. Обе ноги были вытянуты вперед, рядом, выполняя роль пограничной полосы, лежал костыль. На нижней ступеньке лестницы, безвольно свесив руки между коленями и маскируясь очками, с умным видом сидел Вещный Олег. Наверняка спал. Осторожно приоткрыв дверь, я заглянула в бывшую нашу комнату и почувствовала себя лишней. Сидя на сложенном в виде дивана матрасе, умывались слезами Наталья с Надеждой. Меня они даже не заметили. Порадовавшись тому, что кто-то додумался смазать дверные петли, я бесшумно исчезла.

Дверь в кухню была закрыта, чем и вызвала мой неподдельный интерес. Ранее она никогда не закрывалась. Жаль, что ее петли забыли смазать. Открылась она, повизгивая. Да я бы сама завизжала куда голосистее, если б не частичная парализация, вызванная скорее неожиданностью, чем испугом. Прямо на меня смотрели братья Савельевы, вооруженные здоровенными ножами. Причем смотрели весьма странно. Словно специально поджидали. Я хотела извиниться за вторжение и как-нибудь незаметно выпасть за порог, в холл, да не могла пошевелиться.

– Вы очень вовремя! – обрадовался Гоша.

Сердить его не хотелось, следовало ответить взаимностью, но по «техническим» причинам пришлось промолчать. Какой-никакой, а знак согласия – для братьев, хотя лично для меня – никакой.