Тьерни Макклеллан - Наследница по кривой

— Шарлотта, они думают, что я не только была с ним связана. Они также думают, что я его убила.

Она пожала плечами, словно я несла околесицу.

— Чушь. Я его не убивала, значит, и тебя никто не вправе обвинить. Конечно, я понимала, что полиция захочет с тобой побеседовать, но не могут же они всерьез думать…

— Поверь мне, Шарлотта, — перебила я, — полиция очень всерьез задумалась, не я ли убила Кросса. И не только полиция. Многие придерживаются того же мнения: например, родные Эфраима, его адвокат… — Тут я кое о чем вспомнила и разозлилась еще сильнее. — Почему в меня стреляли? Не потому ли, что кто-то всерьез считает «лютика» Эфраима Кросса виновным в его убийстве? Не знаю, кто этот стрелок, но замашки «лютика» ему явно не по душе!

Шарлотта недоуменно уставилась на меня.

— Но, Скайлер, какая ерунда! Я не любила Эфраима, не собиралась за него замуж и понятия не имела, оставит он мне наследство или нет. У меня не было мотива!

Я пристально глядела на нее. Голос Шарлотты звучал вполне искренне. Однако Банни Листик и Эдисон Гласснер в один голос утверждали, что подружка Эфраима Кросса знала о его намерении оставить ей наследство. Об этом им поведал лично Кросс. Возможно, Кросс наврал, чтобы от него отвязались? Ведь Гласснер пытался отговорить клиента вносить в завещание имя случайной знакомой. Кросс мог заявить, что якобы уже поставил в известность подружку и теперь ему некуда отступать. Таким образом он заткнул рот Гласснеру и поступил по-своему.

Так было дело?

Или же Шарлотта врет как сивый мерин?

Шарлотта расхаживала по безупречному ковру, оставляя на его девственной поверхности вмятины от каблуков.

— Откуда мне было знать, что Эфраим не лгал насчет денег!

Я замерла.

— Что, прости?

Шарлотта обернулась и уперла руки в бока.

— Я не наивная школьница, Скайлер.

И опять ни один мускул на моем лице не дрогнул.

— Я знаю мужчин, — продолжала Шарлотта. — Да, у меня маловато опыта, но я смотрю сериалы!

О да, телевизионные сериалы — просто кладезь премудрости. Лучше бы Шарлотта почаще читала газеты, раздел "Криминальная хроника".

— До меня доходили слухи об Эфраиме и его женщинах, — продолжала она. — Он не раз говорил, что любит меня, но кто мог подумать, что он говорит правду! Ведь, по слухам, он менял женщин как перчатки, разве не так? — Шарлотта вздохнула. — Естественно, я полагала, что Эфраим относится к нашей связи так же легко, как и я.

Шарлотта снова принялась расхаживать по комнате.

— Мне до сих пор в это трудно поверить. Хотя я уверена, что Эфраим запел бы по-другому, узнай он, что у меня двое детей. Его интерес ко мне мигом бы улетучился, когда б сообразил, что ему предстоит стать отчимом двум малышам. Я не сомневаюсь в этом. Да, не сомневаюсь.

Слушая Шарлотту, я не могла определить, действительно ли она так уверена или только пытается убедить себя, что ее утрата не столь уж горька.

Печальный факт заключался в том, что никто не мог сказать, насколько сильно Эфраим Кросс любил Шарлотту. И как бы отреагировал, узнай о ее детях. А теперь уже никто не скажет.

На меня вдруг накатила усталость. Особенно устали ноги. В конце концов, мебель создана для того, чтобы на ней сидеть! Я подошла к белоснежному диванчику и бухнулась на него прямо посередине.

Шарлотта, смахивая слезы, рассказывала о том, что произошло в тот день, когда умер Эфраим. Похоже, она даже не заметила моего маневра.

Они с Эфраимом завели привычку встречаться по средам и пятницам. В ту среду, когда погиб Кросс, Шарлотта вернулась с работы, ожидая услышать сообщение на своем автоответчике о времени и месте встречи.

— Сначала, — пояснила Шарлотта, — я назначала свидания, посылая короткие записочки в его офис…

Я могла бы кое-что рассказать на этот счет, но промолчала. Вероятно, одну из этих записочек и нашла Тиффани в машине своего отца.

— Но потом решила поступать иначе — ждать, когда он позвонит. — Шарлотта вздохнула и подняла на меня глаза. — Понимаешь, я не хотела, чтобы он подумал, будто я бегаю за ним.

Господи помилуй! Ничего подобного я не слыхала со школьных лет!

Шарлотта умолкла, часто и прерывисто дыша. Мне вдруг почудилось, что она сейчас упадет в мои объятия и разрыдается. Возможно, Шарлотта не любила Эфраима Кросса, но она определенно дорожила им.

— Продолжай, Шарлотта, — мягко попросила я.

То и дело останавливаясь, чтобы справиться с дыханием, Шарлотта поведала, что запретила Кроссу звонить в агентство, дабы никто не узнал его голос. Вместо этого он звонил ей домой и оставлял сообщения на автоответчике. Сообщения звучали всегда приблизительно одинаково: "Лютик, жду тебя там-то и во столько-то. Сгораю от нетерпения, любовь моя". Шарлотта опять вздохнула.