Тьерни Макклеллан - Из уст в уста

Возможно, мне почудилось, но последнее слово прозвучало особенно громко и гулким эхом прокатилось по холлу.

Языком Глория ворочала уже много лучше, посему не было никакой надежды, что ее слов не разберут. Матиас, например, отлично разобрал. Он вдруг издал странный звук, словно его душили. И уж наверняка трубный глас Глории достиг ушей всех присутствовавших. Пока мы с Матиасом запихивали толстуху в лифт, я не удержалась и украдкой оглянулась.

Четверо седовласых и парень за резным столом застыли с открытыми ртами.

Вероятность, что в этом доме живет еще кто-нибудь по имени Сиси Смак, была ничтожна мала. Мне ни в коем случае не хотелось нести ответственность за разрушение той новой жизни, которую устроила для себя бывшая проститутка. И я ляпнула первое, что пришло в голову, стараясь говорить так же громко, как Глория:

— Да, да, Сиси шьет ух как! Получше всяких карденов! Мастерица хоть куда!

Вряд ли аудитория купилась на эту уловку. Однако, на мой взгляд, я удачно вышла из положения, учитывая, что времени на раздумья не было. Матиас придерживался иного мнения.

Он посмотрел на меня как на чокнутую. Глория была с ним согласна:

— Сиси? Да она в жизни иголки в руках не держала! Чего это вы несете?

Двери лифта бесшумно закрылись.

Оправдываться не имело смысла. Боюсь, Глория не поняла бы. Но она и не ждала моих оправданий, потому что тут же потеряла ко мне интерес.

Вывалившись из лифта на третьем этаже, Глория торопливо заковыляла к квартире № 302. К счастью, дверь находилась в двух шагах от лифта. Толстуха нажала на кнопку звонка, умудрившись не промахнуться. Держалась она довольно прямо.

В таких домах звонка на лестнице не слышно. Но, вероятно, его хорошо слышно внутри квартиры. Дверь почти сразу же отворилась.

Я слегка оторопела. На пороге стояла женщина лет пятидесяти пяти. Примерно моего роста, но килограммов на десять тяжелее. Блеклые каштановые волосы с заметной проседью были собраны в "конский хвост" и перетянуты толстой канцелярской резинкой. Мешковатый спортивный костюм превращал хозяйку квартиры в бесформенную глыбу.

Обыкновенная женщина, каких много. Столкнись я с Сиси на улице, не обратила бы на нее внимания, если бы не одна деталь. На ней были огромные меховые шлепанцы. К каждому шлепанцу сзади был приделан хвост, спереди — две лапы, глазки-пуговки и два войлочных треугольных уха. Шлепанцы-кошки. Создавалось впечатление, будто мисс Смак стоит на двух пушистых персидских котах.

С трудом оторвав взгляд от ног хозяйки, я сообразила, что затейливая домашняя обувь была единственной яркой чертой в облике этой дамы. Она не носила украшений, лак на ногтях отсутствовал, косметика на лице тоже. Даже не подкрашивала губы.

Сиси Смак походила скорее на бывшую монахиню, чем на бывшую проститутку.

И тем не менее я безошибочно узнала в ней «горничную» со снимка. Глория не преувеличивала: узнать ее было легко. Зачесанные назад волосы открывали лоб, на котором был хорошо виден "вдовий чепчик" — мысок волос посередине. Высокие скулы также сразу бросались в глаза.

— Глория! — Хозяйка шире распахнула дверь. — Хорошо, что ты зашла! Я думала о тебе с самого утра, с тех пор как прочла в газете об Эдди.

— Да ну? — воинственным тоном отозвалась толстуха. — Я тоже о тебе думала. С тех пор как увидала ту фотку.

— Фотку? — недоуменно переспросила мисс Смак.

Я почувствовала, что пора вмешаться. И сделала шаг вперед, крепко сжимая в руке конверт с фотографиями.

Матиас был прав. Разговор предстоял нелегкий.

Глория, Матиас и Сиси Смак выжидательно уставились на меня. Я сделала глубокий вдох и начала:

— Мисс Смак, мы обнаружили кое-какие снимки в офисе мистера Бартлета и хотели бы задать вам парочку вопросов.

Я говорила тоном, не допускающим возражений. Таким тоном я обычно сообщаю клиентам о том, что им отказано в займе. Твердость моего голоса не раз спасала от безобразных сцен — клиенты не орали в ответ на своего агента. Однако Сиси Смак ничуть не смутилась. Ее серые глаза смотрели на меня без всякого выражения.

— Миз Смак, [1] Обращение, введенное феминистками; в отличие от мисс (незамужняя) и миссис (замужняя) не указывает на семейное положение женщины. — невозмутимо поправила она. (Надо же! Проститутка-феминистка. Любопытный гибрид!) — А вас как зовут, дорогуша?

Терпеть не могу, когда незнакомые люди называют меня «дорогуша», но я не стала одергивать собеседницу. У меня были проблемы и посерьезнее. К тому же Сиси за долгую профессиональную жизнь, вероятно, привыкла называть «дорогушами» всех без разбору. От привычки, въевшейся в плоть и в кровь, трудно избавиться.