Наталья Александрова: Трое в лифте, не считая собаки

— Ужас какой! — воскликнула Жанна, поднимая бокал. — Выпьем за то, чтобы твоему мужу, Катька, там в Африке ничего важного не отъели!

— Все шутите, — Катины глаза моментально наполнились слезами, — уж там если съедят, то до конца!

— Да не думай об этом. Катюша! — Ирина обняла подругу. — Ну в голове не укладывается, что в двадцать первом веке может такое быть!

— Ладно, девочки, — Катерина просветлела лицом, лихо опрокинула полбокала вина и алчно оглядела стол — Ой, как я сейчас наемся! Нужно стресс снять!

«Начинается!» — переглянулись Жанна с Ириной.

— Не далее, как двадцать минут назад ты клятвенно обещала мне сесть на диету, — строго сказала Жанна.

— С понедельника! — с готовностью закивала Катерина. — Но ведь сегодня еще только четверг…

Она положила себе на тарелку два ломтя ветчины, обильно смазав их хреном, потом подхватила еще колбаски и копченую куриную ногу.

— Катька! — не выдержала Ирина. — Мне, конечно, не жалко, но кажется вы с мужем не едите мяса… Не ты ли в последние месяцы буквально осаждала меня просьбами дать рецепт какого-нибудь вегетарианского блюда!

Катерина, при всей своей любви хорошо покушать, готовить абсолютно не умела.

Что бы там ни болтали ученые насчет психологического микроклимата в семье и что важней всего погода в доме, женщины с большим семейным стажем твердо знают, что мужчину нужно хорошо кормить, а для этой цели необходимо уметь готовить. Пришлось Катерине обложиться поваренными книгами и выписывать рецепты в тетрадочку.

Дело осложнилось тем, что ее муж Валентин Петрович оказался давним сторонником здорового образа жизни и убежденным вегетарианцем. То есть он не ел не только мяса и продуктов из него, но также рыбы, дичи, яиц и творога. Из молочных продуктов профессор позволял себе и Катьке лишь обезжиренный однопроцентный кефир.

По роду своей деятельности профессор Кряквин очень много путешествовал. Кроме Африки, где он занимался любимым делом, то есть изучал дикие племена, профессор бывал еще на всяческих форумах и конгрессах во всех концах земного шара. И везде он чего-нибудь не ел.

Во Франции профессор не ел устриц, лягушек и сыра камамбер. В Китае — утку по-пекински. В Японии — рыбу фугу и суши. В Таиланде маринованных змей и саранчу.

— Ох, девочки, — Катерина поскорее запихала в рот огромный кусок ветчины, — ох, подружки, вот рассказать вам, как мы завтракаем?

Значит, две ложки проращенных зерен пшеницы с медом.., или овсяную кашу, то есть не геркулес, а овсянку.., она такая жесткая, да еще без сахара и масла… На обед — тушеные овощи, на ужин — зеленый салат… Верите ли — по ночам стала видеть котлеты по-киевски! Или свиную отбивную!

— Катька, не делай из еды культа! — хором заорали подруги. — Не в ней счастье!

— Но без нее, знаешь, тоже как-то не сладко, Катерина пригорюнилась было, но потом ловко сцапала с тарелки еще один кусок ветчины.

— Что-то не очень верится, что ты четыре месяца вела такую растительную жизнь, — ехидно прищурилась Жанна, — видишь ли, от овощей худеют, а про тебя, подруга, мы с Иркой при всем желании этого сказать не можем.

— Да уж, — улыбнулась Ирина, — выглядишь ты, Катюша, неплохо, глаза блестят, щеки румяные, но насчет фигуры — уж извини… — она развела руками.

— Ну, захожу я иногда в кафе перекусить, ну и что? — агрессивно возразила Катька. — Кофе выпью с пирожным, кому от этого плохо? Или бутебродик с колбаской перехвачу… Только вы меня Валику не выдавайте!

— Для чего было замуж выходить, раз так мучаешься? — спросила Жанна.

— Это тебя совершенно не касается! — вспыхнула Катька. — Валик очень хороший, я его люблю, только ужасно надоела проращенная пшеница! А от меда у меня вообще аллергия!

— За что боролась, на то и напоролась, — ехидно вставила Жанна, за что получила от Ирины укоризненный взгляд.

— Ладно, — решительно сказала Катерина, отложив наконец вилку, — со мной мы разобрались.

Я растяпа и обжора, несерьезная личность и совершенно забросила в последнее время работу.

Признаю все!

— Действительно совсем не работаешь? — изумилась Ирина. — Ты же говорила, что у тебя множество идей…

Катя была художником. Она не писала картины маслом, не рисовала акварели и не расписывала напольные глиняные вазы. Она делала панно.

Для этой цели она нашивала на основу лоскутки всевозможных тканей, а также кожу, бисер и металлические пластинки. Ирина никак не могла запомнить, как называется такое искусство, но Катины панно ей нравились. Даже Жанна признавала, что Катерина талантлива. Полгода назад Катерина вернулась из Европы, вся наполненная впечатлениями, и заявила, что запрется и будет творить. Но подвернулся тут профессор, и благие намерения были забыты.