Иоанна Хмелевская - Жизнь как жизнь

Шпулька смотрела на Тереску с восхищением, но и с некоторой завистью, думая, что вот она, Шпулька, никоим образом не смогла бы устроить такую кутерьму, имея в распоряжении столь ничтожные средства. Пани Марта постепенно приходила в себя. Пан Кемпиньский извинялся перед участковым.

— Ерунда, — сказал участковый. — Хорошо, что ничего не произошло. Нечего вам расстраиваться, есть куда худшие дети. Я сам с ужасом смотрю на то, какими вырастут мои собственные. Только бы девочка не попала в плохую компанию, а так я вижу, что с ней все будет в порядке.

Шпулька начала прощаться, участковый тоже попрощался и, глядя на темноту за окнами, предложил подвезти девочку домой.

При виде дочери, выходящей из милицейской машины, пани Букатова схватилась за сердце. Шпулька считала неподобающим посвящать мать в личные дела подруги, поэтому в ответах на град вопросов ограничилась только тем, что милицию встретила случайно, что было чистой правдой, и что подвезли ее исключительно из заботливости и вежливости, что также соответствовало истине.

— Не знаю, что это такое, — сказала безысходно пани Букатова, — но стоит тебе оказаться вместе с Тереской, как потом случаются всякие странные вещи…

«Я их ненавижу, — думала Тереска. — Видеть их не могу. Боже, как же я их страшно ненавижу…»

Это была единственная мысль, которая приходила ей в голову, единственная, которая занимала сейчас ее душу, сердце и ум. Она пыталась воздвигнуть вокруг себя что-нибудь вроде невидимой стены, звукоизоляции, но и сквозь воображаемую стену все-таки доходили отдельные слова и выражения, которые подливали масла в костер ненависти.

Семья ужинала. За столом сидели родители, бабушка, Янушек и тетка Магда, которая пришла их проведать и узнать, как дела. Тетке Магде, самой младшей в семье, было тридцать два года. Она имела лицо и фигуру кинозвезды, а главным ее занятием в жизни было выходить замуж и разводиться. Ее теперешний муж, четвертый по счету, имел шанс задержаться подольше, учитывая существование Петруся, сына тетки Магды, которому было уже четыре года. Тетка Магда, по мнению Терески, смотрела на девочку с просто-таки болезненным любопытством и проявляла к ней интерес явно нездоровый.

Рассказ о страшном вечере с топором в главной роли привел к тому, что Тереска стала вдруг самой животрепещущей темой разговора. Речь шла о недостатках молодости, о легкомыслии, безответственности и рассеянности, о преступной беспечности и загадочных причинах бессмысленного поведения. Ну что могло привести к тому, что Тереска покинула дом в кошмарном разгроме на произвол судьбы? Господи, о чем она думала?! И вообще, думает ли эта молодежь о чем-нибудь…

С точки зрения Терески, это был шабаш ведьм. Предположение, что ее деятельность наверняка результат влюбленности, свойственной этому возрасту, вызвало с одной стороны глуповатое снисходительное хихиканье с долей укоризны, а с другой — полное негодование. В этом возрасте надо учиться, а не думать о всяких глупостях…

«Ну как же, — в бешенстве думала Тереска, — любить надо под старость, лучше всего после пятидесяти, лучше и вообще в гробу! Стадо кретинов!»

… Поразительное легкомыслие и беззаботность… Что из них вырастет?.. Они только требуют, считают, что у них есть только права и никаких обязанностей! Пиявки, паразиты, высасывают все соки из старшего поколения, эгоисты…

— Гиены кладбищенские… — вырвалось у Янушека.

Младший брат Терески сидел все это время тихо, как мышь под метлой, необыкновенно довольный тем, что на сей раз это не он оставил дом нараспашку и раскидал везде топоры и не его обрабатывает святая инквизиция. Но при этом он сознавал, что не сегодня-завтра вылезет на свет Божий то, что в лагере он взял в долг деньги, которые должен будет вернуть отец. Тогда уж все накинутся на него и придется оттерпеть пытку чудовищных нотаций всего-то за восемьдесят семь злотых и пятьдесят грошей. Восемьдесят семь злотых и пятьдесят грошей — не такая сумма, чтобы за нее вытерпеть столько бессмысленных страданий, но что делать, раз уж так вышло. Он с досадой подумал, что надо было одолжить больше, но тут же вспомнил, что больше уже ни у кого не было.

— Вам кажется, что это все шуточки, — с горечью и обидой сказала пани Марта. — А ведь скоро дойдет до того, что из вас люди вырастут!

— Так в этом, по-моему, ничего страшного нет, — заметила Тереска в минутном приступе здравомыслия.

— Да, вот только это не гарантировано…