Гарольд Денвер - Невезучие

«Ну, с Переном, пожалуй, все ясно. А как с другими?» — продолжил свои умозаключения Жерар. Всем своим существом он ощущал, что его мысли движутся в верном направлении, и с каждой новой мыслью он приближается к чему-то — открытию, прозрению, озарению, откровению — не важно, как это назвать.

«А как с другими? С теми, кто общался с Переном ближе всего? Это я, бедняга Арваль и… горилла. Похоже, нам всем в какие-то моменты переставало везти. Все идет нормально, своим чередом и вдруг… Рушатся планы, возникают какие-то дурацкие ситуации. Арваля, вон, вообще прихлопнули. А что с Переном? А ничего! Ровным счетом ничего! Сочувствует, пытается помочь, советы дает. Опытом делится! Еще бы! Есть, чем делиться. А сам как огурчик. Складывается впечатление, что его невезение не просто заразно. Нет! Оно полностью переходит к другому. И уж тогда тому, к кому оно перешло, остается только сочувствовать. Ведь у него нет того иммунитета, который выработался у Франсуа за годы общения с самим собой».

«Но ведь это происходит не всегда. А когда? Интересно, есть ли тут какая-то закономерность?»

«Начнем, пожалуй, с меня. Тут у нас имеется наиболее полная информация. Так в какие же моменты мне не везло? В первый раз это случилось, когда я пытался подсунуть ему ту девицу в ресторане, а она оказалась порядочной да еще помолвленной с каким-то психом. Затем я не опознал Арваля по фотографии. Затем я потерял свидетеля. Хотя нет, это скорее факт из биографии Арваля. Последний! Затем мне отполировали морду в полицейском участке. И, наконец — будем надеяться, что это действительно так, — змея и щепка в колене».

«Рассмотрим первый случай. До этого я просто экспериментировал с его невезучестью, а на этот раз? Если быть до конца честным, то была у меня задняя мысль. Франсуа уже рассказал мне, какая чудесная девушка мадемуазель Жюли. А я хотел, чтобы эта девица отвлекла Перена от мыслей о Жюли Мортан. Он сидел бы в своем люксе, пускал бы девице пыль в глаза, а я тем временем быстренько закруглил бы все дело, в которое, между прочим, не верил с самого начала. Но объявился жених с необузданным темпераментом, возникла драка и… Расследование продолжается!»

«Вторично мне не повезло, когда я не узнал Арваля. Причем Перен не мог его узнать, так как фотография была только у меня. Если бы на этом все кончилось, сидели бы мы сейчас в Париже, потягивали бы аперитив и выражали бы сочувствие г-ну президенту. Но нет! Франсуа узнает Арваля, моя профессиональная честь задета, мы возвращаемся и узнаем, что еще, по крайней мере, три недели назад мадемуазель Мортан была жива. Нет оснований прекращать расследование».

«Затем Арваля убивают. Я считаю, что все нити оборваны, и у нас нет никаких шансов найти дочь г-на президента. Я довожу свою точку зрения до сведения Франсуа. Я его почти что уговорил. Но нас арестовывают и помешают в каталажку. И местные фараоны принимаются делать из меня отбивную котлету. Потом прилетает комиссар и, рассыпаясь в извинениях, вызволяет нас из тюрьмы».

«И наконец, эта щепка. Все, конец, амба! Мадемуазель Мортан, несомненно, погибла в катастрофе. В лучшем случае, ее изжарили живьем и съели кровожадные туземцы. И Перен готов признать поражение. Обливаясь слезами, мы возвращаемся в Сьюдад-Реаль. Но у Франсуа возникает глюк насчет индейца в очках, змея, выстрел, и вот мы здесь, на месте очередного катаклизма. И, что характерно, я готов дать голову на отсечение, что здесь не обошлось без мадемуазель Жюли. Такой почерк не подделаешь! И при этом она была жива. Вряд ли покойница могла бы совершить такие разрушения».

«Словом, в трех случаях из четырех мне не везло, когда я вольно или невольно оказывался между Переном и его целью. Так что стоять у него на пути — занятие небезопасное! Горилла, и та чуть все кости себе не переломала! А Арваль вообще жизни лишился. Но тут случай особый. Он попал под паровой каток. Сначала Жюли, потом Перен — кто же такое выдержит?!»

«Итак, все сходится. Только моя битая морда почему-то выпадает. Впрочем, выпадает ли? После того, что случилось, комиссар Куско всячески старается загладить вину, делится информацией, оказывает любую помощь. Стал бы он все это делать, если бы не моя бедная физиономия? Да ни за что в жизни. Никогда полицейский не станет помогать частному детективу. Сам был фараоном, знаю. У них снега зимой не выпросишь. Тем более в Мексике. Здесь снег — дефицит! Так что все — одно к одному».

«Значит, самое главное — не мешать Перену, чтобы ему ни взбрело в голову. Хотя бы из инстинкта самосохранения!»