Фредерик Дар - Отпуск Берюрье, или Невероятный круиз

Честно говоря, меня даже не задевают придирки всех этих тёртых калачей. В их язвительности есть доля истины. В самом деле, я сгустил краски. Почему? Я вам объясню. Для этого расследования на корабле я располагаю временем и, в особенности, всеми фигурантами , которые замешаны в этом деле, понимаете? Не надо дёргаться: все действующие лица здесь, рядом, у тебя есть несколько недель, чего не бывает в обычных расследованиях.

Мне не понадобилось гнать события, достаточно было подождать их на повороте и пересчитать. Тем временем, может быть, я вам уже говорил выше, если нет, то повторю ещё, я изрядно подумал. Мой узор начал складываться. О боже, в нём ещё больше дырок, чем в швейцарском сыре, но всё же дело продвигается, мои цыпочки! Оно ещё не твёрдое, но уже и не жидкое. Вязкость уже ощутима. Нужно подождать, чтобы загустело.

И всё же, если от моей техники у вас волосы встают дыбом, купите себе бигуди и не мучьте меня! Поняли?

Если где-то появляется Берю, можно быть уверенным, что и Пинюш где-то недалеко. И впрямь вот и Старина. Я им оставляю Раймона, а также голубу-ассистента и отваливаю, не забыв условиться о встрече в музыкальном салоне, как решил капитан Александр-Бенуа Берюрье.

— О! Это вы? Опять вы? Ладно, входите, располагайтесь. Хотите сигару? Берите вот эту, маленькую, «О-Брион» от «Давидоффа», перед ужином — это просто волшебство! Я глотаю дым! Мои лёгкие пахнут гаваной.

Абей снова облачился в халат. Пышный, из темно-синего атласа с воротником-шалью из белого шёлка. Он прицепил два или три ордена Почётного легиона разных размеров. Нет ничего декоративнее (если позволите), чем эти награды! Да, у Наполеона всё же был вкус!

Камилла в кимоно, которое вполне могло бы сойти за японское, если бы оно не было от «Диора», разлеглась на софе в позе счастливой кошки животом вниз и покачивает ногой, как на картине Ван Донгена [102] Кеес ван Донген (1877–1968) — нидерландский художник, один из основоположников фовизма. — Прим. пер . .

— Смотри-ка, — говорит она, — знаменитый Шерлок снова на тропе войны. Есть новости, комиссар?

— Немного, — отвечаю я.

Я показываю чек Абею. Судовладелец начинает дрожать. Он выдавливает нескончаемо: «О-о-о-о-о-о-о-о-о!» Его руки тянутся в судорожном движении. Он пускает слюну. Она стекает долго, серебрясь, изо рта, полного золота и дыр.

— О-о-о-о-о-о-о-о-о! — продолжает он.

Он вспотел от волнения, радости, ужаса. Он взмок. Он делает пипи на ковёр. Жидкость из него выходит через все поры, все отверстия.

— Ну, ну, в чём дело? — волнуется Камилла.

— Чек, чек, чек! — дрожит Абей.

Он обхватывает свои руки обеими руками, мнёт их, заламывает, превращает в резину.

— Значит, Бог меня любит! Он меня бережёт! Я Его дитя, Его любимчик, не правда ли? Это вы его нашли, Антонио? О мой малыш, мой дорогой, моя радость жизни! Мой желанный! Драгоценный! Моё спасение! Благославляю вас! Я вам заплачу! Вас наградят всеми знаками отличия! Я вас выдвину в гонкуровскую академию, нет, оно того не стоит, во французскую. На вас наденут шапочку, дорогой! У вас будет шпага, я её вам дарю! Золотую, с перламутровой головкой и чехлом, который связала моя жена! Я благодарю вас, я отдаю вам должное! Богу тоже! Я буду соблюдать пост по пятницам, буду есть только говядину, в крайнем случае баранину! Буду слушать молебен по радио за городом по воскресеньям! Буду праздновать Пасху в Пасху! О Всевышний, как велика Твоя воля! Как она подобна моей! Благословенный чек, священный! Не потеряйте его, дайте его мне, я позабочусь о нём: у меня есть сейф! Я спрячу его. Ему там будет хорошо! Внутри будет постоянно гореть лампа, обещаю. Я буду охранять его с ружьём! Я сменю шифр в замке, перемешаю комбинацию и забуду. Никто никогда её не узнает! Мой сейф мягкий! С кондиционером, водонепроницаемый: можно утопить, акулам он не по зубам. Что касается взломщиков, нате, выкусите! Ах, спасибо! Ах, как хорошо! Какое счастье! Какое блаженство, телесное и душевное! Радикальное! Полное! Ах, умереть сейчас же, сию секунду! Лопнуть как радужный пузырь на солнце. Перестать воспринимать жизнь! Моё наслаждение не кончается! Я стал непрерывным спазмом! Я вырастаю до бесконечности. Я буду звучать во всей вселенной! Мой оргазм кристальный. Моё наслаждение на краю небытия. Я прошу меня извинить, но мне нужно сменить трусы!

Он выходит.

— Оригинал в своём роде, не правда ли? — шепчет Камилла. — Какой прикол, ей-богу, стоило отправиться в этот круиз!