Дарья Донцова - Любовь-морковь и третий лишний

Приедешь в театр, пойдешь в комнату номер тринадцать, она не заперта, и в шкафу найдешь вешалки с платьями, маски лежат на полке, внизу обувь, внутри моих туфель написано: «Кулакова». У тебя какой размер?

– Тридцать девятый.

– Отлично, как у меня, – обрадовалась Жанна, – видишь, мы с тобой практически одинаковые. Нацепишь одеяние, маску и стой спокойно в кулисе, только приходи ровно в семь пятнадцать, как раз первое действие начнется, все на сцене будут. Быстренько переоблачишься – и вперед, сейчас научу тебя, что делать предстоит.

– А вдруг со мной кто-нибудь заговорит?

– Некому. Явишься к началу первого акта, во втором выйдешь на сцену, и до свидания. Пока переоденешься, все еще перед зрителем будут. Я порой ни с кем не сталкиваюсь, когда этот спектакль идет.

– А совместный поклон?

– Горничная не выходит.

– Ага, понятно. Впрочем, нет, как же меня охрана пропустит?

– Господи, – скривилась Жанна, – на вахте Елена Маркеловна сидит, носом в газету, пойдешь мимо и буркнешь: «Привет, баба Лена, это я, Жанна». Она даже головы не поднимет, скажет в ответ: «Жануся, детка, не заболела ли? Голосок скрипит». Бабка слышит плохо и всем одно и то же талдычит. Спокойно отвечай:

«Мороженое мясо на улице ела», и топай себе прямо по коридору, никуда не сворачивая, тринадцатая гримерка последняя.

– Может, не надо про мороженое мясо? – насторожилась я.

– Это шутка местная, – пояснила Жанна, – все ей так отвечают. Значит, согласна?

– Ну.., вдруг не получится.

– Элементарно.

– Э.., э…

– Послушай, – горько воскликнула Жанна, – больше мне попросить некого. Не приду на спектакль, Арнольский озлобится и выпрет меня. Что тогда делать, а?

– Может, кто-нибудь из твоих подруг…

– У меня их нет.

– Совсем? – изумилась я.

– Таких, чтобы за меня в огонь прыгнули, нет.

– А коллеги? Позвони кому-нибудь, вдруг выручат.

– Актрисы – это клубок целующихся змей, – устало ответила Жанна, – если видишь за кулисами двух нежно обнимающихся женщин, то не подходи близко, заразишься ненавистью, которая исходит от милашек. У нас все с виду очень пристойно, поцелуи, улыбочки, возгласы: «Дорогая, ты шикарно выглядишь».

А потом вдруг перед выходом на сцену водички захочешь, выпьешь из бутылки, нам в гримерках их бесплатно ставят.., мама родная, понос прошиб! Помреж по громкой связи орет: «Спектакль пошел! Где Офелия, пусть готовится!» А невеста принца датского в сортире к унитазу приклеилась, встать не может, понимаешь почему?

– Сильное слабительное в воде?

– Верно. И на кого подумать? Или в туфли лезвие всунут, парик изнутри клеем намажут… В основном бабы стараются, но и мужики не отстают. Впрочем, среди наших ни мужчин, ни женщин нет, средний пол, особый зверь – актер, они на все способны. Никто мне помогать не станет, не на кого рассчитывать, если и ты откажешь – мне кирдык! Прощай, моя мечта…

Жанна уткнулась в подушку.

– Хорошо, – быстро согласилась я, – в конце концов, я имею опыт нахождения на сцене.

– Ты актриса? – испуганно воскликнула девушка.

– Нет, арфистка, бывшая, теперь больше не концертирую.

– Ну и повезло же мне, – вырвалось у Жанны, – ладно, давай порепетируем.

Ровно в указанный срок я толкнула дверь с табличкой «Театр „Лео“. Служебный вход», и вошла в полутемный предбанник. Слева стоял письменный стол с уютно светящейся лампой, в кресле рядом, уткнувшись в газету, восседала бабка, замотанная в платок.

– Это кто? – равнодушно поинтересовалась она, не отводя взора от полосы.

– Привет, баба Лена, это я, Жанна.

– Ох, детонька, не заболела ли? Голосок сипит.

– Мороженое мясо на улице ела, – выпалила я выученный текст и быстро пошла по длинному коридору.

– Ну шутница, – проскрипела старуха и потеряла ко мне всякий интерес.

Дальнейшие события развивались без сучка без задоринки. Комната под номером тринадцать была открыта, в шкафу, как и обещала Жанна, нашлось атласное длинное платье, туфли и маска. Быстро переодевшись, я нацепила сильно пахнущую клеем и краской маску и услышала из громкоговорителя, висевшего на стене:

– Антракт. Второй акт начинается с выхода горничной, Кулакова, займите место во второй кулисе.

Осторожно переступая через всякие шнуры и железки, я добралась до места и увидела тощую вертлявую девицу в джинсах.

– Привет, Жанка! – воскликнула она.

Я кивнула.

– Вон поднос и чашка, видишь?

Я опять кивнула.

– Ой, воду забыла налить, – опомнилась реквизиторша, – ща принесу, ты про реверанс помнишь? А то опять не сделаешь, и Валерка пеной изойдет!