Фаина Раевская - Мачо в перьях

— Девочка эта — дочка нашего ректора. Он устроил свою дочурку, как у нас ходили слухи, на проект в надежде ее вылечить. Наркоманка она. Года полтора как на героине сидит. Вот папочка и подумал, что за месяц пребывания на острове без дозы она непременно вылечится. Да я думаю, Катюха и здесь чего-нибудь да нашла бы: травку какую глюкогенную или еще чего. Наркоши за версту добычу чуют, прям как хищники.

Ленка помолчала немного, а я подумала: «Хорошо, что Ленка поехала! Только наркоманки нам тут не хватало!» Студентка заговорила снова:

— Только не вышло ничего у нашего уважаемого ректора…

— Умерла?! — воскликнула я.

— Уж лучше бы умерла, — вздохнула Ленка. — В «дурке» она теперь. И когда выйдет — неизвестно. Катька как-то употребила дозу и вдруг вспомнила классику.

— Какую такую классику?

— Обыкновенную, литературную. А. Н. Островский, пьеса «Гроза».

В ответ на изумленное молчание Ленка вдохновенно начала цитировать:

— «Отчего люди не летают? Отчего люди не летают, как птицы? Иногда меня так и тянет летать, вот, кажется, разбежалась, подняла руки и полетела…» За точность текста не ручаюсь, но Катька попробовала, полетела. Третий этаж, невысоко, да еще кусты под окном… В общем, несколько переломов заработала. Ну, папаша осерчал и дочку свою в больничку определил, да не в элитную какую-нибудь, а в обычную «дурку», где лечатся простые наркоманы после суицида. Ну а место в этом, с позволения сказать, шоу ректор отдал мне.

— Почему именно тебе? — с некоторой долей сарказма спросила я.

— Потому что сосед он наш. С отцом моим частенько в шашки-шахматы играет…

Вот так все просто. Представить, что родный папа вздумал избавиться от своей непутевой дочери-наркоманки, невозможно. Значит, наша артиллеристка права, и версия о том, что от нас хотят избавиться, несостоятельна. А почему тогда Завалов гарантировал всем выигрыш?

— Ты меня удивляешь, Ярослава, — усмехнулась Ленка, когда я задала этот вопрос. — Профессия у него такая — всем все обещать, азарт в участниках подогревать…

— Но…

— Тихо! — Ленка предупреждающе подняла руку, остановилась и задрала вверх голову. Я тоже умолкла и принялась изучать верхушки деревьев. Пару минут исправно на них пялилась, ничего особенного там не узрела и шепотом спросила:

— Чего там такое, Лен?

Студентка схватила мою голову обеими руками и повернула на сто восемьдесят градусов. Чтобы не свернуть себе шею, я и остальное туловище развернула следом за головой. На одном из деревьев, на самой его верхушке, красовался какой-то непонятный предмет явно технического назначения. Такие плоды в джунглях сами по себе не растут, это точно. Такие плоды — дело рук человеческих.

— Вот это да! А что это такое? — заинтересовалась я. Рассмотреть предмет лично никак не получалось по двум причинам. Во-первых, высоко, а во-вторых, как я уже говорила, от «пощечин» растений лицо распухло, и глаза сузились, как у китайца. Не глаза, а просто какие-то смотровые щели для наблюдения!

— Это? Это, Славик, либо один из ретрансляторов, либо камера видеонаблюдения.

— А точнее?

Неопределенно хмыкнув. Ленка полезла на дерево. Получалось это у нее настолько ловко, что я перестала сомневаться в теории Дарвина — люди действительно произошли от обезьян, только от разных. Пока студентка осматривала технику, я в страшном нетерпении топталась внизу. Мне очень хотелось оказаться там, рядом с Ленкой, но опыт показал: деревья — не моя стихия.

Наконец Ленка спустилась на грешную землю. К этому времени я уже готова была скончаться от нетерпения и любопытства.

— Ну? Что? Что? — набросилась я на артиллеристку. — Что это такое?

— Хрен его знает. Я, конечно, не знаю, как выглядит ретранслятор, но, судя по обрезанным проводам, это именно он.

— Обрезаны… Значит, никакие сигналы с нашего острова никуда не поступают и происходящее здесь не записывается… Странное чувство, Лен, будто нас взяли и стерли. Знаешь, как ластиком с листка бумаги. — В носу неприятно защекотало, защипало, а это верный признак надвигающихся слез. Я интенсивно захлюпала носом.

— Ну вот еще! Не реви, не так-то просто нас стереть.

— Мне бы твой оптимизм, — вздохнула я, еще раз всхлипнула и затихла.

Нет, я вовсе не размазня какая-нибудь! Наша с Маней беспокойная жизнь кое-чему уже научила и даже выработала некоторый иммунитет против неприятностей. Но ведь Маньки-то рядом нет… Хотя Ленка тоже ничего, боевая и в экстремальных ситуациях не теряется, и папа у нее военный. Хорошая она девчонка, но Маруська все-таки дороже. К тому же у Мани муж — Игнат… Утерев нос, я судорожно вздохнула и выразила готовность продолжать нашу нелегкую, полную опасностей и неожиданностей вылазку.