Фаина Раевская: Отпуск бойцовской курицы

— Дуська, вставай!

Молчание. Только легкий храп.

— Дуська, кому говорю, просыпайся! На пляж пора! — Я настойчиво дергала сестру за ногу.

Она лишь брыкнула меня в ответ и плотнее завернулась в простыню, которой укрывалась по случаю страшной жары.

— Ну, ладно! Прибегаю к крайним мерам! — угрожающе произнесла я и подняла над Дуськиной кроватью литровую банку с холодной водой.

Примечательно, что к этим самым крайним мерам я прибегаю каждое утро вот уже в течение трех дней. И каждое утро перед выходом на пляж сестренка вывешивает перед домом свою простыню. Наверное, Вера Ивановна, хозяйка, сдавшая нам комнату в собственном доме-мазанке, подозревает, что у Дуськи энурез. Иначе чем объяснить появление на веревочке каждое утро мокрой простыни? Три дня назад мы с Дуськой, моей двоюродной сестрой, ступили на гостеприимную крымскую землю. Ромка, мой муж, Венька, друг семьи, и Вовка, старший следователь прокуратуры по особо важным делам, а по совместительству мой ангел-хранитель, скрепя сердце отпустили меня к морю. Провожая нас с сестрицей во Внукове, они взяли с меня торжественное обещание не влезать ни в какие истории, а Дуське строго-настрого наказали: дальше десяти метров меня от себя не отпускать. Евдокия, нимало не сомневаясь в моих способностях, криво улыбалась и интенсивно трясла головой в знак согласия. Как ни странно, долетели мы благополучно: самолет не рухнул, его не угнали террористы, и к нам никто не клеился во время полета. Последнее событие сильно расстроило сестрицу, потому что, в отличие от меня, она ехала на курорт в поисках какой-нибудь интрижки или, на худой конец, романа.

Среди всего многообразия крымских городов мы выбрали Судак. Во-первых, я когда-то там уже была, и мне очень понравился и сам городок, и его гости; во-вторых, городок этот очень уютно расположен на побережье, словно его аккуратно положили в небольшой залив, чтобы не обдували морские ветра; и, в-третьих, Судак очень чистый в экологическом смысле. Дуська ничего против не имела, и вскоре мы стояли на улице маршала Бирюзова перед симпатичным домиком, утопающим в зелени, и разговаривали с хозяйкой. Она любезно уступила нам свою комнату в доме, правда, за несколько повышенную цену, а сама с мужем, полковником в отставке, переехала в небольшой сарайчик. Этот самый полковник оказался очень охочим до женщин. Причем его интересовали только крупные дамы, в теле, так сказать. А поскольку я не принадлежу к этой категории, полковник решительно отмел мою кандидатуру и в дальнейшем стойко игнорировал. Зато на Дуську отставник положил глаз, и порой не только глаз. Во дворе дома росло персиковое дерево. Хозяева любезно разрешили нам пользоваться его плодами, а полковник, дабы облегчить нам добывание волшебных плодов, приволок лестницу-стремянку. Едва Дуська появлялась во дворе, он тут же подкатывал к ней на своих толстых коротеньких ножках и, сверкая лысиной на крымском солнце, начинал ворковать:

— Евочка, — Дуська представителям сильного пола называла лишь часть своего имени, — Евочка, — гудел полковник, — ты только посмотри, какой персик во-он на той веточке! Специально для тебя! Ты бы залезла, а?

Сестрица, не желая обидеть дядю Сашу, забиралась по лестнице за сочным плодом, а полковник очень аккуратно и нежно поддерживал ее за филейные части тела, млея от удовольствия. Тетя Вера, жена и хозяйка, спокойно смотрела на эротические заигрывания своего супруга, решив, вероятно, что полковник уже отвоевался и его пистолет надежно спрятан в кобуре…

— Дуська, считаю до трех, — не унималась я, пытаясь разбудить сестру. — Раз… Два…

По счету три я вылила на нее банку с водой и на всякий случай отскочила к противоположной стене, ибо Дуська в гневе страшна.

— Женька… твою мать! — подскочила сестрица. — Чтоб тебя черти слопали! Очумела совсем, на живого человека воду лить?!

— А чего ее на покойника лить? Он все равно не проснется, поверь моему опыту! Ведь тебя иначе не разбудишь! Ты вон храпишь так, что деревья дрожат, и твои любимые персики падают сами. Евочка, миленькая, ну пойдем уже на пляж, а? Смотри, солнышко светит, птички поют… — когда я желала подлизаться к Дуське, я называла ее исключительно этим библейским именем.

— Ты с ума соскочила, да? — пробурчала сестрица, взглянув на часы. — Время только восемь утра!

— Так это ж и хорошо! Во-первых, не очень жарко, — принялась я загибать пальцы, — во вторых, на пляже еще мало народу, в-третьих…