Михаил Башкиров - Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…

От мужа, не признающего ничего, кроме долбаных-передолбанных дрозофил с разноцветными глазками.

От духоты.

От яблок.

От недосыпания.

От нас.

Я украдкой перевернул карту, направленную на доцентшу.

Висельник дразнился синим языком.

Нинели Осиповне предстояло самопожертвование – неизбежное и необходимое.

Но вот Светлана Константиновна перестала судорожно вгонять в легкие избыточный воздух и добавила в расклад еще одну карту.

Верховная Жрица – строга и права.

Знания, которые мы ищем, находятся внутри нас и нигде более.

– А Колесницы у вас для меня не найдется?

– Стремитесь к победе?

– Поражения заставляют разочаровываться в идеалах.

– Может, Колесо Фортуны устроит?

– Нет, я не верю, что от нас ничегошеньки в этой круговерти не зависит. Не верю!

Нинель Осиповна не участвовала ни в моих попытках настроить диалог, ни в муках приятельницы.

В гадальную петлю добавилась карта.

– Получите Восьмерку Пентаклей.

– И как истолковать сие указание?

– Вам не следует торопиться.

Кое-как мне удалось разговорить страдающую асимметрию.

И подвести к интимному.

– Светлана Константиновна, что же особенно запомнилось?

– Лучше не спрашивайте.

– А все же?

– Холодно, было холодно.

– Снег падал?

– Не знаю.

Терпение и такт.

– Ну хоть маленькую подробность.

– Вкус!

Лицо Светланы Константиновны утратило капризность.

– Я помню вкус посланника небес. Вернее, язык помнит.

– Он позволил себя лизнуть?

– Не знаю, но я с первого дня сексуальной практики возбуждаю партнера языком, и почти всем это нравилось.

– Этому тоже?

– Не знаю, но на языке остался вкус… Не ладана, не елея, не амброзии, а вульгарного мужского пота… Он трудился… Он старался…

– А разве у посланника небес бывает пот, да к тому же трудовой?

– Да неужели вы все ослепли и оглохли, неужели вы не видите и не слышите?

Светлана Константиновна уронила колоду на пол.

– Небеса готовят воинство для отражения сил вездесущего зла, и близок час, близок!

К моим ногам спланировала Падающая Башня, вещающая о том, что я зашел слишком далеко и теперь должен поплатиться за дерзость.

Нинели Осиповне достался Воин Скелетов, намекающий: близкий друг излишне болтлив и патологически хвастлив.

Спасибо.

Хозяйке выпал Слепец, не рекомендующий продолжать диалог.

Спасибо.

А картой, предназначенной для противника, оказалась Луна.

Враг обладает огромными психическими возможностями.

Большое спасибо.

Светлану Константиновну опять затошнило.

Лучше вести матерную перепалку с отделением нажравшихся спирта контрактников, готовых разнести все и вся ради взыгравших амбиций, чем выслушивать эту жеманность с мистическим окрасом.

– А вы бы узнали на вкус?..

– Уйдите!

– Сейчас милочка, сейчас.

Нинель Осиповна подняла и Луну, и Слепца, и Воина Скелетов.

– Спасибо за гадание.

– Уйдите!

Не обращая внимания на стенающую хозяйку, я нагнулся за упавшей картой, лежащей крапом кверху.

Будем читать судьбу до конца.

Но Нинель Осиповна торопливо загнала в середину колоды вестника ближайшего – день, два – будущего.

– Уйдите!

Подчиняясь тошнотворной ненависти, мы оставили нечаянное гадание, так и не узнав в полной мере, что, где, когда и почему.

Хотя и предъявленных карт хватило с лихвой.

С далекой реки, угадываемой лишь по роскошной кайме извилистой поймы, в Садоград пожаловала хищная птица – скопа.

Местные воробьи, синицы, голуби и прочая чирикающая, пинькующая, посвистывающая мелочь забеспокоились о себе и подрастающем – уже не желторотом, но еще не опытном, – поколении.

– Нинель, ответь мне как знаток человеческих душ – а что, у забеременевших женщин не возникает мысли об аборте?

– Сейчас уже нет.

– А раньше?

– Значит ты, Динь, не в курсе абортного проклятия?

– Ну-ка, ну-ка поподробней.

– Естественно, когда началась первая волна непорочных зачатий, то нашлись те, которые посчитали это не совсем своевременным. Но тут вмешались определенные силы и наказали ослушниц.

– В каком смысле?

– В прямом… Одну забеременевшую девицу родители принуждали к аборту, и в семье начались проблемы… Вернее, у нее самой и ее мамы… Жуткие проблемы…

Нинель Осиповна, разомлев от жары и воспоминательного процесса, бухнулась на скамью в тени раскидистой яблони.

Я присел рядом.