Михаил Башкиров - Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…

– Извините, но я не буду даже пробовать эту мерзость.

– Не веришь в результат прописанного курса?

– Да, не верю. Вот мне вчера утром прибыли таблетки из кремлевской клиники…

– Откуда-откуда?

Я потрогал фотоаппарат.

Нет, решительно гарант Конституции одаривал всех подряд – и только мне ничего не доставалось.

– Из кремлевской клиники. Как особо ценному специалисту по выращиванию питательных дрожжей.

Стукач наконец содрал с лица уродскую маску.

– Так вот, я буду лучше принимать эти таблетки.

– На здоровье.

– В инструкции написано, что первичное улучшение наступает через полгода.

– Свежо предание.

– А лосиное дерьмо потребляйте сами!

Лишенец зло швырнул маску на тропу и побежал за импотентной процессией.

Интересно, а таблетки для стукача оплатил сам президент?

Или на это благое дело ушли деньги налогоплательщиков?

Но задать эти вопросы фотоаппарату я не рискнул.

Поднял маску.

В Пнево самогонщик из шалаша уверял, что видел, как его маломерную супругу трахал не Красавец, а Продавец велосипедов.

И почему все в Садограде рядятся под жертв Повара?

Пройдясь до поганок, заляпанных кровью невинного кролика, пострадавшего не ради науки, я натянул маску Юрода и ненароком вляпался в лосиное дерьмо.

Не пожелай ближнему…

Сунул маску в карман – авось пригодится.

Рванул напрямик к реке подмыться.

И на берегу у меня созрел авантюрный, дерзкий и неожиданный план.

Дерзкий для Кремля и неожиданный – для оплодотворителя.

Я же как бы – всю ночь в засаде у пещеры… И мой незапланированный рейд по яблочным садам окажется сюрпризом…

Перейдя реку вброд, в темпе хорошо тренированного стайера пробежался по чужим садам.

Давно я не развивал такую крейсерскую скорость.

Скрытный марш-бросок удался.

Помогла нахлынувшая темень и скромный месяц, едва обозначивший яблони да кованые барьеры.

Я сбавил темп и сбросил максимальную скорость лишь на участке филателиста, соседствующего с коттеджем доцентши.

Завидев площадку для бадминтона, я собрался отдышаться и тихонечко и незаметненько финишировать у окна доцентской спальни.

Я поднырнул под обмякшую сетку – и тут меня окликнул детский шепот:

– Дяденька, дяденька…

Восьмилетнее создание с косичками, стоя под одиноким фонарем, начало манить меня пальчиком.

– Ты чего не спишь?

– Тихо, тихо, а то папу разбудим.

– Не страшно?

– Нисколько.

– И кого мы тут караулим?

– Тебя, дяденька.

– С какой стати?

– Мне просто интересно – ты еще раз придешь к маме?

– Я?

– Ну ты что, забыл? Две недели назад ты к нам приходил.

– Склероз, понимаешь…

– А я говорю, приходил, и не отпирайся.

– Тогда скажи – зачем?

– Подарить мне братика.

– Две недели назад меня здесь не было.

Попытка оправдания не возымела действия.

– Да ты не бойся, я тебя никому не выдам. Ты так хорошо шептал…

– Что шептал?

– Ага, думал, если меня заперли в детской, я не услышу.

– Правда-правда слышала?

Я начал подделываться под интонацию капризного ребенка.

– Папа говорит, у меня абсолютный слух.

– А что, кстати, папа делал, когда я пришел?

– Папа, как всегда, спал.

– С мамой?

– Глупый. Папа – в кабинете. А мама готовилась встретить тебя.

– Ах да, правильно, мы же договорились о свидании…

– Ну вот, а еще сознаваться не хотел.

Нет, определенно из этой восьмилетней особы с косичками вырастет классный следак.

– Так что ты, лапа, слышала?

– Я не лапа.

– Замнем.

– Угу.

– Так что слышала?

– Все!

– Что все?

– Опять прикидываешься глупым!

– Ранний склероз последней стадии.

– Как у бабушки.

– И серого волка.

– При чем здесь волк? Ты приходил, а не волк.

– Ну я, я, я!

Пришлось брать на себя чужие грехи.

– Мама сначала вскрикивала от удовольствия, как будто ее катали на аттракционе.

– Было дело.

– Это когда сначала круто-круто вверх, а потом сильно-сильно вниз.

– А потом?

– Мама замолчала и принялась дышать, дышать, дышать – как на тренажере.

– Избавлялась от лишнего веса?

– Опять начал прикидываться?

– Нисколечко.

– Тогда слушай дальше… Потом мама сердито на тебя закричала.

– За что?

– Наверное, ты ей больно сделал?

– Я нечаянно.

– А теперь скажи, что ты маме шептал.

– Шептал?

– Нашептывал. Я не поняла. Про незабудку какую-то.

– Про цветок?