Фредерик Дар - Не спешите с харакири

Я говорю Толстяку о последствиях его нетерпимости но он в ответ лишь пожимает плечами:

– Мне сразу не понравилась его рожа! Красивый фланелевый пиджак (как ни странно, до сих пор белый) бесстрастно подчеркивает желтизну моего ангелочка. Прямо-таки, белоснежная лилия с золотыми тычинками!

– Куда пойдем? – справляется любезный поросенок.

– Сначала к библиотекарю, к которому мне посоветовали обратиться, а потом махнем в Кавазаки, по адресу парня, распотрошившего себя в самолете.

– Что мы забыли у библиотекаря?

– Дать ему расшифровать адрес на конверте... Собирайся и не ломай себе голову, остальное я беру на себя!

Книжный магазин являет собой маленькую лавочку с витринами, где выставлены редкие издания. Нас встречает крупный, убеленный сединами старик в европейском костюме, но со странным колпаком из черного шелка на голове. Он не говорит по-французски, но трекает несколько фраз по-английски. Я показываю ему конверт и спрашиваю, не может ли он перевести нам текст.

Он берет в руку наш бумажный прямоугольник, напяливает на нос очки с толстенными стеклами, смотрит, затем вооружается лупой, и когда я уже задаюсь вопросом, сможет ли он обойтись без большого телескопа токийской обсерватории, он вдруг вскрикивает и роняет лупу, швыряет конверт на лакированный столик так, как будто тот обжег ему пальцы, и мчится в подсобку.

– Ты только посмотри, – говорю я Толстяку, – ну и реакция у нашего книжного червя!

– Ты же знаешь, что у поноса свои причуды, – философски замечает мой друг.

Мы томимся в ожидании не менее десяти минут, а старой библиотечной крысы все нет. Я начинаю волноваться: Наверное, чтото случилось: старикана-япошку аж передернуло после того, как он ознакомился с текстом на конверте. Я зову его:

– Hello! Sir, please! 17

Но в ответ – тишина. Тогда я захожу в подсобку: никого.

Следующая дверь ведет в комнату. Я продвигаюсь вперед, продолжая звать хозяина. И вдруг мои слова застывают в горле.

Старый торговец книгами сидит на подушках в строгом костюме. Он только что сделал себе харакири. Та же самая церемония, что накануне в самолете: кинжал с обернутой в белый платок рукояткой.

Его кровь стекает на подушки и образует на полу лужу. Старик еще жив, но лучше бы он был мертв. Его пергаментное лицо исказила предсмертная конвульсия, глаза уже закатились.

Толстяк у меня за спиной застывает от удивления.

– Что это он сделал?! И он – тоже!

– И он тоже. Берю. Пойдем, а то я потеряю дар речи.

Прежде чем выйти из магазина, я забираю роковой конверт.

На улице все спокойно. Воздух пахнет геранью, прохожие наслаждаются жизнью.

Мы проходим сотню метров, не проронив ни слова, затем останавливаемся и обмениваемся долгим взглядом, полным взаимной тревоги.

– Все это происходит наяву или же нам снится кошмарный сон?

– Этот старый бумазей с ума что ли спятил?

– На это нам надо будет дать ответ, Толстяк.

– Это на него нашло после того, как он прочитал конверт?

– Да.

Мы снова замолкаем. Увидев такси, я поднимаю руку.

– Куда едем? – вздыхает мой друг.

Вместо ответа я сажусь в пеструху.

– Агентство Франс-Пресс, – бросаю я водителю – Вы знаете, где это?

Он утвердительно отвечает по-японски и жмет на газ.

Помещение агентства «Франс-Пресс» находится по соседству с редакцией крупной токийской вечерней газеты «Нерогоносктобдит».

Меня встречает восхитительная блондинка, чей взгляд игрив, как неотредактированное издание Гамиани. Я спрашиваю, француженка ли она, что, впрочем, абсолютно излишне, так как и слепой сразу поймет, что эта мышка с головы до пят славная дочь Парижа.

Она кокетливо, чудесно и обворожительно одета в легонький костюмчик-двойку с альковами, от которых так и хочется найти застежки.

Она заверяет меня в своей принадлежности к французской столице; подтверждает, что я – ее соотечественник и что месье Рульт будет очень рад принять меня, для чего мне достаточно показать свою визитку.

Вместо своей визитки я отделываюсь полицейским удостоверением. Малышка смотрит на него, хмурит бровки, окидывает меня удивленным и одновременно заинтересованным взглядом, после чего удаляется, выписывая своей ломбадкой цифру 8.888.888.888 в благоухающем воздухе приемной.

Спустя двадцать три секунды меня принимает Рульт (я предпочел оставить Берю за дверями приемной).

Это крепкий парень с серебрящимися висками. – Атлетичный, симпатичный и жизнерадостный, он протягивает мне ладошку шириной с капустный лист и восклицает: