Фредерик Дар - Секрет Полишинеля

– Да, я понял. Мой начальник мне сказал, что проводится очень строгий обыск?..

– Да. Это не абсолютное правило, оно касается только химиков. Я доверяю им некоторые крайне редкие продукты, которые открыл я сам и которые держу при себе. Я от природы подозрителен, а потому придумал этот тщательный контроль. Они подчинились ему внешне без возражений, хотя очень обидчивы.

Надо думать! Интересно, как он их уговорил так, что ребята не выплеснули ему в морду анализ мочи.

Я спрашиваю его, и он объясняет:

– Мой дорогой, дипломатия – это искусство представлять неприятные вещи. Я отводил каждого в сторону и объяснял, что принимаю эту предосторожность из-за двух других.

– Браво!

Он качает головой.

– Ну вот, это все.

– Где живут эти люди?

– Да здесь... В глубине парка стоят два сборных домика для персонала. Я специально брал только свободных парней, чтобы они постоянно находились здесь...

– А секретарша?

– Она живет в доме.

– Вы, естественно, тоже?

– Разумеется... Я сплю над моей лабораторией.

– Кто ведет ваше хозяйство?

Тут он смеется от души.

– Мое хозяйство! Я живу на холостяцкий манер и ем вместе со всеми в столовой... А мое белье в прачечную носит Мартин...

– Понятно. А теперь, может быть, вы мне покажете помещения...

Он колеблется.

– Подождите до вечера. Я вам покажу все в деталях, так будет легче. А пока устраивайтесь. Мартин займется вами.

– Буду счастлив, – говорю.

И поверьте мне, друзья, я совершенно искренен!

И вот я снова встречаюсь с малышкой Мартин. С таким гидом я готов отправиться на прогулку хоть по ночному Парижу, хоть по замкам Луары!

Мы снова идем по коридорам. Я замечаю, что, пока я разговаривал с Тибоденом, она причесалась и выпустила поверх голубого пуловера отложной воротничок блузки.

Белый халат очень плотно облегает ее, и всю географию видно как на ладони.

– Куда мы идем? – осведомляюсь я, когда мы удалились на достаточное расстояние от директорского кабинета.

– На склад.

– Тогда берегитесь...

– Почему?

– Не знаю, что у вас там сложено, но мне будет трудно устоять сложа руки.

Она награждает меня улыбкой за эту остроту, потом, неожиданно посерьезнев, спрашивает:

– Значит, вы лаборант?

– Да. А что, вас это удивляет?

Она бросает на меня пламенный взгляд, который растопил бы и снега на Монблане.

– Немного... Вы совсем не похожи на лаборанта.

– А на кого я похож? На молочника? Она качает головой. Ее взгляд становится все более жадным. Мне кажется, что за пребывание в этом домишке, где царствует наука, у нее накопилась большая неудовлетворенность.

Мы доходим до склада – большой унылой комнаты на первом этаже, под лестницей. Она забита раскрытыми ящиками. Мартин открывает один из двух больших шкафов, и я вижу внушительную стопку белья.

– Здесь используют много халатов, – говорит она.

– Да?

– Химики. Не знаю, чем они занимаются, но халаты портят в ускоренном темпе.

Говоря, она берет халат и разворачивает его. Я снимаю пиджак и надеваю рабочую одежду. Она мне немного узковата.

– У вас такие здоровенные плечи! – восхищается девочка.

– Да, не маленькие.

– Вы, наверное, очень сильный...

– К вашим услугам...

Я меряю другой халат, на размер больше. Этот почти подходит. Я смотрю на себя в отколотое зеркало и констатирую, что похож скорее на массажиста, чем на лаборанта-химика.

Девушка внимательно наблюдает за мной.

– Можно подумать, что вы впервые надели белый халат, – говорит она. – У вас такой удивленный вид...

Придется остерегаться ее наблюдательности; цыпочка кажется очень сообразительной. С ума сойти, какое у девчонок обостренное чутье. Вы думаете, что проводите их вашим трепом, а они терпеливо слушают и в мыслях держат вас за лопухов.

Я воздерживаюсь от ответа на ее последний вопрос.

Чтобы уйти от темы, я самодовольно любуюсь собой.

– Не жмет под мышками? – спрашивает Мартин. Я обнимаю ее за талию.

– Нет, сердце мое, как видите, я сохранил полную свободу движений. Она отбивается.

– Отпустите меня. Вдруг кто войдет?

– А кто может войти?

– Один из них... Здесь хранятся запасные инструменты, которые могут им понадобиться...

– А есть тут свободное место, где мы можем не опасаться, что нам помешают?

Она колеблется. Я ласково глажу ее по щеке.

– Вы примете там человека, желающего вам только добра?

Она приступает ко второй сцене из третьего акта, той, что начинается с реплики: «Если вы пообещаете мне вести себя благоразумно!»