Фредерик Дар - Безымянные пули

Я смотрю на него. Он совершенно не кажется шутником.

– А если он подаст боссу рапорт длиной с рулон обоев? Меня удивит, если патрон проглотит такой заметный крючок, – говорю я с примерной откровенностью.

Анджелино никогда не сможет сказать, что я пытался его наколоть...

– Слушайте, – говорит он, – как я себе это представляю... Поскольку вы человек смелый, то схватите свой револьвер, лежащий на столе... Вам так и так нужно будет его забрать. Вы отскочите назад и прикажете нам поднять руки как можно выше. Мы подчинимся. В коридоре вы оглушите Мэллокса и вытащите вашего парня. А когда вы выберетесь вдвоем, расскажете, что мой человек притащил вас сюда под угрозой револьвера.

– Это пойдет, О'кей, – соглашаюсь я.

Хватаю свой шпалер и ору:

– А ну, все руки вверх!

Я смотрю в глаза Анджелино. Он не моргает, но вид у него очень задумчивый.

Я говорю себе, что он сейчас является отличной мишенью. Должно быть, он думает о том же, но у него нервы из закаленной стали.

Он поднимает руки, его женушка и Рюти тоже... В воздухе торчат шесть клешней.

– И даже не думайте рыпаться! – деру я глотку. Выхожу в прихожую. Мэллокс схватил Равье за лацканы пиджака и спустил его с плеч моего коллеги, чем совершенно блокировал ему руки.

Я направляюсь к американцу, подмигнув ему, и так быстро стукаю рукояткой по его кумполу, что он даже не успевает понять, то ли его огрел я, то ли ему на котелок приземлился самолет.

– А-о! – говорит он, как английские туристы в пьесах, и валится, будто срубленный дуб. А падение срубленного дуба слышно далеко... Прямо сольный концерт!

Равье уже выхватил свою пушку.

– Падлы! – орет он. – Я их всех перебью! Более скандального и злопамятного типа, чем Равье, не сыщешь на всем свете. Он вполне способен потребовать у продавца вернуть деньги за кило вишни, если хотя бы одна ягодка оказалась с гнильцой.

– Плюнь на них, – говорю я. – Сматываемся! Он смотрит на меня, и мои глаза, должно быть, достаточно красноречивы, потому что, отказавшись от мщения, он открывает дверь на площадку.

Дружески махнув рукой Анджелино, я присоединяюсь к нему.

– Черт побери! – взрывается он. – Я не привык удирать как какая-то размазня, когда всякие урки обращаются со мной подобным образом!

Я убираю свою пушку и спокойно спускаюсь по лестнице.

– Вы слышите, патрон! – говорит он мне. – Я ни разу так не поступал за всю мою дерьмовую жизнь...

Поскольку он мне досаждает в тот момент, когда мой мозжечок работает в полном режиме, я оборачиваюсь.

– Если ты сейчас же не заткнешься, я воткну тебе в глотку набалдашник с лестничных перил, понял?

Он недовольно качает головой.

– Ни разу в жизни... – бурчит он. Я влезаю в свою машину, он – в свою, и мы оба берем курс на контору.

В фирме акции Сан-Антонио летят вверх, словно курс золота в дни правительственного кризиса. Не успел я появиться, как все свободные парни, толкая друг друга, открывают для меня двери, ведущие к боссу.

Он на месте – серьезный, бледный, с черепом цвета слоновой кости – проверяет, не смылись ли его запонки.

– Слава богу! – восклицает он при моем появлении. Раз уж он упомянул суперглавного патрона, значит, в его Котелке все кипит.

– Ну что? – спрашивает он. – Как прошло похищение?

– Великолепно, – отвечаю. – Я познакомился с Анджелино. Более того, с сегодняшнего дня я на него работаю.

Достаю из кармана сто штук, которые мне дал сицилиец,

– Вот аванс...

– Что вы говорите?

– Он отстегнул мне сто кусков, чтобы скрепить сделку. Отдайте это в благотворительный фонд полиции. Оставьте только одну десятку, чтобы оплатить выпивку для всех. Не каждый день гангстеры проявляют щедрость, а? Я коротко рассказываю ему, что произошло. Он слушает так внимательно, что даже не теребит свои манжеты и не гладит лысину.

– Как видите, – говорю я в заключение, – этот человек – загадка. Под его заурядной внешностью торговца неаполитанским кьянти скрывается один из самых хитрых гангстеров, которых я знаю. Я ничего не понял в его поведении и не знаю, искренен он был со мной или нет. При кажущейся честности и внешнем добродушии любителя подраться это скрытный, хитрый и безжалостный человек... Что вы об этом думаете?

Шеф берет промокашку и начинает разрывать ее на части.

– Что он сказал, когда вы ему открыли, что знаете, что бюст Монтескье на Ке д'Орсей набит взрывчаткой?

– Ничего. Посмотрел с любопытством и интересом... – Я пожимаю плечами. – Откуда мне знать, что он при этом думал? Разве можно прочитать какое-нибудь выражение в его поросячьих глазках? Шеф улыбается.