Я притворилась, будто сбилась с шага, увлеченная манящим запахом горячей сдобы. Потом аккуратно подвернула ногу и упала, вывалив добрую треть содержимого открытой сумки на асфальт.
Мужик с сигаретой обидно заржал. Я обернулась, погрозила ему кулаком (ржание тут же оборвалось) и торопливо сгребла свои манатки в торбу – все, кроме Алкиной коробочки с пудрой, которую оставила напоследок.
В разные годы моей жизни мне доводилось непредумышленно рассыпать сахар, соль, муку, крахмал, гипс и порошки в диапазоне от стирального до аскорбинки, но никогда ранее передо мной не стояла задача покрыть максимально большую поверхность ровным слоем.
Оказывается, это не так просто, особенно если действуешь в спешке и стоя на четвереньках, и все же я справилась. Еще недавно компактная, а ныне рассыпчатая фразцузская пудра оттенка «светлый беж» с моей легкой руки красиво запорошила примерно полтора квадратных метра асфальта вблизи водительской двери «десятки».
Я покосилась на закусочную. Минута моей «форы» прошла, и на пороге стекляшки как раз показалась тщедушная фигурка, помахавшая мне жестом, который я поняла как сигнал: «Отползай, отползай!» – и отодвинулась от машины.
Алка напялила на голову бейсболку и сделалась похожей на мальчишку. В одной руке у нее было небольшое ведерко, в другой – цветная тряпочка, в которой я с содроганием узнала шарфик из натурального шелка, ранее помещавшийся на нежной шейке подружки. Трошкина продолжала жертвовать маленькими сокровищами ради великой любви.
Весело и адски фальшиво насвистывая, мальчик Алка направился к «десятке», остановился у капота и выразительно помахал своей пестрой тряпочкой у лобового стекла.
– Не надо мыть! – отчетливо донеслось из машины.
Трудолюбивый мальчик невозмутимо погрузил свою тряпку в ведро и поболтал ею в бурой пенистой жиже, подозрительно похожей на кофе, который мы пили в «стекляшке».
– Вали отсюда, я сказал! – раздраженно гавкнули из машины.
Мальчик Алка не дрогнул. Очевидно, это был глухонемой ребенок с неразвитым инстинктом самосохранения. Он с нажимом провел мокрой тряпкой по стеклу и отступил, любуясь коричневыми разводами.
В машине взвыли.
Мальчик Алка поднял ведерко, солнечно улыбнулся и выплеснул свои помои на основе кофе с молоком на «десятку», предусмотрительно направляя поток таким образом, чтобы, стекая, он не смыл с асфальта пудру.
Я порадовалась, что подружка обула кроссовки: убегать ей придется быстро и далеко!
Они умчались, как лесное видение: маленькая трепетная лань Трошкина и невысокий, но громоздкий лось из «десятки». Я не сомневалась, что быстроногая Алка выиграет этот забег с большим отрывом, и тут же вернулась к машине, чтобы изучить оставленные лосем следы.
Что ни говори, а французская пудра – это вещь! Цепочка постепенно бледнеющих отпечатков протянулась на несколько метров. Знакомый след с поперечной чертой я обнаружила сразу же, но по инерции еще какое-то расстояние шла согнувшись, а нормально распрямиться мне уже не позволили.
Твердые, как пассатижи, пальцы сдавили мою шею и неумолимо потянули вверх.
– А ну, иди сюда, сучка! – грубо гавкнул тот же голос, что рычал из машины, и я с опозданием поняла, что в «десятке» сидел не только водитель.
– Пусти, придурок! – заверещала я и увидела, как небритый тип на крыльце торопливо вкручивает недокуренную сигарету в гранитный парапет крыльца.
Может, он охранник и по долгу службы вступится за меня?
– Эй, парень, отпусти девушку!
Стальные пальцы отпустили мою шею и сжали предплечье.
– Не лезь, мужик, это семейное дело! – ответил мой обидчик. – Ведь правда, милая?
Одновременно я почувствовала у себя в боку что-то твердое – может, нож, может, пистолетное дуло, может, просто крепкий палец, нацеленный на болевую точку. Я не успела это выяснить, потому что увидела раскрасневшуюся и растрепанную Трошкину, которая потеряла и бейсболку, и свободу.
Мордоворот в любовно починенных спортивных ботинках могучей ручищей обхватил крошку Алку за талию и тащил ее к «Рыбачке Соне», улыбаясь, как новобрачный. Трепетная лань била копытцем, норовя лягнуть дюжего лося в голень, но при виде меня затихла. Мы с подружкой встретились взглядами, одинаково вздохнули и прекратили сопротивление.
Пропадать, так вместе!
– Не убьют же они вас в ресторане, – без особой уверенности произнес мой внутренний голос.
В большом обеденном зале было тихо и пусто. Судя по сервировке, в «Рыбачке Соне» намечался богатый банкет. На столах сверкали белоснежные тарелки, серебряные приборы и разнокалиберные бокалы, выстроенные аккуратными шеренгами.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу