Ли Голдберг - Мистер Монк идет в пожарную часть

— Как Вы себя чувствуете?

— Превосходно, — неуверенно ответил Монк. Он снова перевернул страницу.

— Вы прищучите Лукаса Брина, мистер Монк. Я уверена.

— А что, если нет? — занервничал он. — Капитан Стоттлмайер может быть понижен в должности, а сердце Джули будет разбито.

— Они переживут, — попыталась успокоить я.

— А я нет, — всхлипнул Монк и перевернул лист: Мармадюк прыгнул в бассейн и выплеснул из него всю воду. Кто пригласил Мармадюка на нашу водную вечеринку?

Монк покачал головой и улыбнулся:

— Он огромен!

— Вы не можете раскрывать абсолютно все дела, мистер Монк. Вы слишком многого требуете от себя.

— Если я смогу найти человека, убившего мою жену, мне больше не придется вообще расследовать убийства, — сказал он. — Таким образом, пока этот день не наступил, я должен раскрывать их все.

— Я не понимаю.

— Таков порядок, Натали. Если я не смогу добиться справедливости для Эстер Стоваль, Спарки — пожарного пса и бездомного человека, как я могу надеяться на правосудие для Труди?

Это не имело для меня глубокого смысла, хотя и являлось самым печальным из того, что я когда-либо слышала.

— Зачем Вы взваливаете на себя столь тяжкое бремя, мистер Монк? Эти убийства не имеют ничего общего с Труди.

— Все в жизни связано. Так можно определить, какие вещи не совпадают.

Я покачала головой:

— Нет, я в это не верю. Вы правда думаете, что раскрыв некое магическое число преступлений, тем самым свершаете покаяние и Господь подскажет, кто убил Вашу жену?

Монк покачал головой:

— В этом нет ничего магического и духовного. Я еще не достаточно сведущ, чтобы выявить убийцу Труди. Если я раскрою достаточно дел, возможно, однажды и смогу найти виновного.

— Мистер Монк, — мягко произнесла я. — Вы и так лучший детектив из всех.

— Видимо, я недостаточно хорош. Потому что убийца Труди еще на свободе, как и Лукас Брин.

Монк перевернул еще одну страницу в книге.

— Этот чокнутый пес попадает в одну неприятность за другой, — Монк улыбнулся и указал на иллюстрацию.

Мармадюк загнал кошку на дерево, и ему удалось свалить высокую сосну к огромному разочарованию детей, несших к дереву молотки, гвозди и доски. Думаю, сегодня мы не будем строить домик на дереве.

— И делает это уверенно, — я похлопала его по плечу и вышла из комнаты.

Эдриан Монк, без сомнения, был самым сложным и, пожалуй, самым трагическим человеком из всех встречавшихся мне в жизни. Я пожелала, чтобы он смог отпустить часть вины, носимую в сердце.

Хотя кто бы говорил. Сколько ночей я провела, смотря в потолок и мучаясь, что Митч умер из-за меня. Люби я его сильнее, он бы не смог оставить нас. Он бы не оказался на другом краю света. Его бы не подбили в небе. Люби я его сильнее, Митч бы не нуждался в полетах; он бы не желал ничего кроме меня. Видимо, я любила его недостаточно, и это вынудило его уехать. И теперь он мертв.

Я знала, что глупо и нерационально винить себя в его смерти, но несмотря на это чувство вины оставалось до сих пор.

Разве мы с Монком сильно отличаемся друг от друга?

Но он был счастливее меня. Он знал, какие действия предпринять, чтобы снова правильно настроить свой узкий мир. У меня же ни малейшего понятия. Каким покаянием я могла оплатить восстановление порядка в моем мире?

Я пошла на кухню, выглянула в окно и увидела миссис Трофамнер, ухаживающую за своими розами. Их сильный аромат достигал моего дома. Я надеялась, что вечернее происшествие не отпугнуло ее от присмотра за Джули. Я сильно зависела от нее. Первый шаг, чтоб осчастливить соседку — оплата долга за вчерашние услуги.

Я возвращалась в гостиную, чтобы найти кошелек, а вместе с ним и деньги для миссис Трофамнер, когда Монк выскочил из своей комнаты с широкой улыбкой на лице, держа книгу открытой.

— Ему удалось это! — радостно возвестил он.

— Кому удалось и что?

— Мармадюку, — пояснил Монк, постучав по открытой странице с выкорчеванным деревом. — Он понял, как прищучить Лукаса Брина.

Стоттлмайер мрачно сидел в своем офисе. Книга Монка про Мармадюка лежала открытой перед ним на столе. Дишер стоял позади капитана, глядя через его плечо.

— Это разгадка дела, — сказал Монк.

Мы сидели в креслах перед столом капитана и ждали его реакции. Стоттлмайер посмотрел на комикс, затем на Монка.

— Ты, должно быть, шутишь, — не поверил он.

Монк ожидал не такой реакции. Но ему не следовало удивляться. Такая же реакция наблюдалась и у меня.