Ли Голдберг - Мистер Монк идет в пожарную часть

— Я согласен с капитаном. Не думаю, что собака могла так выкорчевать дерево, — ляпнул Дишер. — Даже размером с Мармадюка.

— Конечно, он мог бы, — возразил Монк.

— Не это меня волнует, — завелся Стоттлмайер.

— Но деревья такого размера имеют очень глубокие корни, — не унимался Рэнди. — Огромное дерево может упасть, только если в него врежется машина.

— Мармадюк полон неугомонной энергии, — не соглашался Монк. — А машина нет.

— Может, прекратите это? — рявкнул Стоттлмайер. — Не уверен, что ты понял всю серьезность ситуации, Монк. Сегодня утром я получил официальный выговор от начальства за произошедшее вчера. Меня обязали выступить перед административной комиссией и объяснить свои действия. Меня могут понизить.

— Они не посмеют, как только Вы арестуете Лукаса Брина, — уверенно заявил Монк.

— Ты имеешь в виду, когда я предъявлю ему комикс о Мармадюке, и он признается?

— В принципе, да, — сказал Монк, постукивая по книге. — Это неопровержимо связывает Лукаса Брина со всеми тремя убийствами.

— Честно говоря, Монк, я не понимаю, как, — усомнился капитан.

И Монк объяснил, поделился планом, родившимся у него во время чтения комикса, и способом его реализации. Я только улыбалась про себя и восхищалась таинственными путями работы его мозг. Я знала, что он был прав. У нас появилась единственная надежда на низвержение Брина.

Стоттлмайер помолчал минутку, обдумывая сказанное Монком.

— Если я снова попру на Брина и проиграю, они отберут мой значок, — вздохнул капитан. — Я должен быть уверен на сто процентов, что ты прав.

— Я прав, — уверил Монк.

Стоттлмайер поджал губы и кивнул:

— Хорошо, начинаем действовать.

Он поднялся со своего места и надел плащ.

— А как же я? — спросил Дишер. — Мне что делать?

— Оставайся здесь, Рэнди, и дождись результатов исследований, которые Монк предложил провести над бездомным и его пожитками, — сказал капитан.

— Я могу узнать сведения и по телефону, — произнес Дишер. — Я хочу поддержать Вас в деле, капитан!

— Знаю, что хочешь, — голос капитана потеплел. — Но если что-то пойдет не так, и моя карьера рухнет, не хочу, чтоб и тебя накрыло шрапнелью. Я готов поставить только один значок на Монка и Мармадюка, и этот значок — мой.

Рэнди понимающе кивнул. Стоттлмайер пожал его плечо, и мы вышли.

— Мармадюк, — пробормотал Стоттлмайер. — Это очень большой пес.

— Самый большой, — поправил его Монк.

Подъем в лифте до офиса Брина на тридцатом этаже без Монка прошел гораздо быстрее. Стоттлмайер стоял, скрестив руки на груди, и нервно постукивал ногой. Я несла сюрприз для Лукаса Брина и слушала ужасающие звуки инструментальной версии композиции Кайли Миноуг «Не могу выбросить тебя из головы», оправдывающей свое название. Отвратительная музыка из лифта все еще звучала у меня в голове, когда мы шагнули в зону ожидания.

Красивая азиатская секретарша поприветствовала нас своим лучшим подобием улыбки. На ней была тонкая гарнитура, связывающая ее с телефонной системой. Несколько плоских мониторов, встроенных в стол, показывали с камер безопасности изображения холла, гаража и других частей здания. На одном из них я увидела Монка, сидящего за столом около павильона пекарни Будин в холле. Он постелил салфетки на седалище стула прежде, чем сесть.

— Как Вам уже сообщил охранник внизу, — обратилась она к Стоттлмайеру. — Мистер Брин очень занят, и предпочел бы, чтобы Вы вернулись в другое время.

Она открыла календарь и пробежалась острым, красным полированным ногтем по странице:

— Я полагаю, он сможет принять Вас в марте следующего года, при условии, что Вы по-прежнему останетесь на своей должности в полиции.

Стоттлмайер выдавил из себя кривую улыбку:

— Передайте мистеру Брину: я очень ценю его занятость, и мне нужно лишь немного времени, чтобы извиниться.

— Так Вы здесь для извинений? — произнесла она, изогнув совершенную выщипанную бровь.

— Я здесь, чтобы пасть ниц пред его ногами, — сказал он.

— Я тоже, — присоединилась я.

— Ему это нравится, — просияла секретарша. На этот раз ее улыбка была более искренней и немного садистской.

— Уверен в этом, — сострил капитан.

Она позвонила Брину и объяснила, зачем мы пришли. Не знаю, что он ответил, но через мгновение она кивнула нам.

— Вы можете войти, — она откинула голову в сторону кабинета Брина. Я задалась вопросом, была ли она живой или человекоподобным роботом? А если она пела, звучало ли это наподобие музыки, игравшей в лифте?