Таня Танк - Няка

Брусникин кивнул, неохотно обнимая подругу.

В конце второго курса его отчислили из института. Профессор Румянцев до последнего хлопотал за него перед деканом, но потом отступился и он. У него уже не осталось аргументов в пользу якобы талантливого ученика. За последний семестр Брусникин показывался на лекциях от силы пять раз…

– Ура! Наконец-то мне выпал счастливый билет! – встретила его дома Надин. – Представляешь, одна французская фирма выбрала меня лицом своего нового крема для увядающей кожи!

– Но тебе же всего двадцать восемь, – на автопилоте выдал Максим, хотя в глубине души считал подругу довольно старой.

– Откуда ты знаешь? – вспыхнула Надин. – А впрочем… В нашем деле так: в 25 лет мы рекламируем продукцию для тех, кому за сорок. А товары для тридцатилетних представляют выпускницы школ.

– Не понимаю, кому нужен этот обман.

– Условия, конечно, очень жесткие, – возбужденно продолжала Надин. – Представляешь, при наборе веса свыше двух килограммов – расторжение контракта с выплатой неустоек. Знаешь, каких? Да мне ни в жизнь не расплатиться…

– Значит, ты уезжаешь в Париж? – вздохнул Максим. – Что ж, и я отправлюсь обратно.

– Только не говори мне, что хочешь вернуться в свой Задротск, – рассмеялась Надин. – Я, между прочим, хочу взять тебя с собой. Уверена, что для тебя там тоже найдется работенка. Ну как?

– В Париж? – оживился Брусникин. – А что, это интересно. Тут мне терять все равно нечего.

В глазах Надин мелькнула обида. Максим понял, что допустил оплошность.

– Мне было бы очень тяжело расстаться с тобой, – выдавил он.

– Ты бы ждал меня? – обняла его Надин.

– Конечно.

– И дождался бы? – прямо в ухо нежно шепнула она.

Максим терпеть не мог этих телячьих нежностей. Сцепив зубы, он отвечал:

– Обязательно.

Надин долго смотрела ему в глаза и, наконец, сказала:

– Нам надо поставить штамп. Я могу привезти тебя в Париж только в качестве мужа. Во Франции репутация для модели значит очень многое… Почему ты замолчал?..

– Это так неожиданно, – справившись с эмоциями, улыбнулся Брусникин. – Я думал, для любви штамп не нужен.

– Штамп нужен для репутации, – жестко отвечала Надин. – В том числе, и для твоей. Ты ведь не хочешь, чтобы тобой начали активно интересоваться господа вроде Игоря Моисеевича?

Максим вздрогнул. Он жил с Надин уже год, но мысли о мужчинах с каждым месяцем становились все навязчивее. Огромных сил ему стоило бороться со своей природой. Но он решил противостоять соблазнам до последнего.

– Игорь Моисеевич? – деревянно расхохотался Максим. – Прекрати подкалывать меня этой голубизной.

– Люблю, когда ты улыбаешься, – Надин обвила рукой его бедра и увлекла к зеркалу: – Посмотри сам, какая мы красивая пара. Нас ждут великие дела. Увидеть Париж и умереть!

А через полтора года она точно так же стояла перед большим зеркалом их квартирки в пригороде Парижа и причитала:

– Это конец! Я пропала! Пятнадцать кило за три месяца! Чертовы гормоны!

– Ты бы хоть халат накинула, – снисходительно заметил Брусникин. Округлившаяся жена нравилась ему еще меньше, чем худая.

– Что мне делать, Макс? – истерила Надин. – Что будет с моим контрактом? Через две недели начинаются съемки нового ролика! Даже если я вообще прекращу есть, то все равно не войду в форму!

– Может, попить чего-нибудь? Я слышал: есть всякие таблетки, порошки…

– Знаешь, сколько я их уже выпила?! Это все для офисных клуш, которые могут растянуть процесс хоть на полгода! Когда, наконец, создадут профессиональные препараты для моделей? Вот ты придумал бы что-нибудь такое для меня. А то – лекарство для омоложения мозга… Кому оно нужно?

– Ты серьезно? – удивился Максим.

– Серьезнее не бывает! Это для меня вопрос жизни и смерти.

– Но как я это сделаю?

– Да обычно! Поройся в книгах, найди рецепты каких-нибудь помпадурш и попытайся воссоздать. Я готова бесплатно протестировать все это на себе. Только учти: мне нужен самый убойный коктейль!

Некоторое время Брусникин смотрел на жену, как бы обдумывая ее предложение. Затем весело сказал:

– А что? Это интересно. Знаешь, я все-таки скучаю по лаборатории…

Уже через три дня он поднес Надин стакан пахучей желтоватой жидкости.

– Это урина? – перекосилась та от отвращения. – Впрочем, давай. Мне сейчас выбирать не приходится. Фу, мерзь какая..

А спустя четыре дня Надин констатировала, что потеряла пять кило. Правда, и чувствовала себя хуже некуда. Она горстями пила таблетки от головной боли и практически перестала спать. Часто ей приходилось прилечь, чтобы успокоить сердце: пульс временами зашкаливал за сто.