Элизабет Питерс - Ночной поезд в Мемфис

Через несколько минут Шредер ушел, а Лэрри вернулся, качая головой и улыбаясь:

— Я не устаю повторять, что он относится к своим обязанностям слишком серьезно. Так, несущественные мелочи насчет сегодняшнего приема.

— А давно он у вас работает? — простодушно спросила я.

— Дайте подумать... — Лэрри повернулся к вездесущему Эду. — Когда он пришел? Года два назад?

— Около того, — ответил Эд и вернулся к своему пиву. Он был не слишком разговорчивым собеседником.

Если Эд помнит, когда появился Шредер, стало быть, сам он служит у Лэрри более двух лет. Я напомнила себе, что больше не интересуюсь всем этим.

Шмидт разделался с еще одним стаканом лимонада и двумя конфетами и был готов продолжать экскурсию. Я судорожно соображала, как отговорить его, но тут Лэрри предложил:

— Сегодня слишком хороший день, чтобы проводить его в подземелье. Как насчет того, чтобы пройтись к Дейр аль-Бахари, Вики? Он расположен в излучине реки к югу отсюда, за теми холмами, с которых открывается чудесный вид на храм. А автобус сможет нас там подобрать, правда, Фейсал?

Фейсал кивнул, а Шмидт воскликнул:

— Прекрасная идея! Я тоже пойду.

— Но герр директор, — запротестовал Фейсал, — это длинный и тяжелый переход. Он займет минут сорок пять... — Фейсал многозначительно оглядел кругленькую фигуру Шмидта и добавил: — Может быть, и больше.

Более того, Шмидта никто не приглашал. Но я не стала этого подчеркивать. Такая прогулка все же меньшее из двух зол. Для Шмидта худшее испытание — пыльное, безвоздушное пространство подземных гробниц.

— Мы пойдем потихоньку, — сказал Лэрри, ободряюще кивнув мне.

— Заманчивый план, — заметил Джон, — я тоже с вами, если не возражаете.

— Да, это будет чудесная прогулка, — с готовностью подхватила Мэри.

— Нет, — Джон повернулся к жене, — для тебя в твоем положении это слишком утомительно.

У Мэри отвисла челюсть и лицо залилось очаровательным румянцем. Не знаю, на что было похоже в тот момент мое лицо, но уверена, что очаровательным оно не выглядело.

— Кто-нибудь еще? — спросил Лэрри после минуты общего замешательства. — Хорошо, тогда мы встретимся с остальными после прогулки.

Эд не сказал ни слова, но я ничуть не удивилась, увидев, что и он составляет нам компанию. Он попытался поддержать Шмидта на первом, самом трудном этапе путешествия, на крутом подъеме из Долины, но был с негодованием отвергнут. Как только мы достигли вершины холма, Шмидт вытер вспотевшее чело и задыхаясь, но победоносно выпалил:

— Ха! Столько шума из-за какой-то легкой прогулки. Вот если бы вы взошли на Цугшпице или на Маттерхорн... — На этом у него кончилось дыхание, поэтому он замолчал. Мы все были встревожены, кроме Джона — тот, идиот, широко улыбался.

Видом наслаждались несколько дольше, чем он того заслуживал, чтобы дать Шмидту передышку, и Лэрри показывал нам, где чьи знаменитые гробницы находятся. Над Долиной, словно охраняющий ее страж, возвышался пирамидальный пик, носивший название Хозяйка Запада.

Следующая часть пути пролегала через скалистое горное плато. Дорожка была неровная, но пологая, и Шмидт доблестно шагал впереди. Джон поспешал за ним. Я тоже стала ускорять шаг, но Лэрри тронул меня за руку:

— Я хочу поговорить с вами, Вики. Для этого, собственно, и затеял прогулку.

Я взглянула на него через плечо. Эд шел на некотором расстоянии позади нас, заложив руки в карманы.

— О чем? — спросила я. Лэрри понизил голос:

— О нашем общем друге. Его фамилия Буркхардт.

Я споткнулась о камень величиной не более пинг-понгового мячика. Лэрри поддержал меня.

— Простите. Вы не знали?

— Я ничего не знаю, — пролепетала я. — Подлец Бурк...

— Давайте больше не будем произносить это имя вслух, хорошо? Не поймите меня превратно, Вики, — его лицо озарилось милой, умоляющей улыбкой, — я не веду двойную жизнь подобно супергероям комиксов. Просто меня проинформировало египетское правительство. Они знают, сколько усилий я прилагаю ради улучшения отношений между Египтом и Западом и как искренне забочусь о чудесных древностях этой страны. Сегодня вечером я объявлю... Впрочем, вы услышите это в свое время. Мысль о том, что кто-то может использовать эту поездку как прикрытие, чтобы разрушить то, ради чего я работал...

— Понимаю.

— Знаю, что понимаете. И не могу выразить, как я — все мы — признательны вам за то, что вы делаете. Именно ради вашей безопасности мне не рекомендовали вступать с вами в контакт до сих пор. Теперь ситуация изменилась.