Рубен Таросян - Презент для незнакомки

Потом я молча смотрел на Нину, погрузившись в интеллектуальные поиски чего-либо, проходившего красной нитью сквозь реальность и сознание, но ничего не смог найти кроме архетипа таинственной незнакомки. Но эта загадочная дама из мира моих грёз предстала передо мной без таинственной вуали, как явилась Блоку и Крамскому, материализовавшись на пляже в вульгарном современном купальнике. Но посвятить весь остаток жизни сопоставлению реальности с шедеврами литературы и искусства я не мог. В тот день мне обязательно надо было зайти на работу.

У выхода из парка я встретил Ленку. Умными, а, может быть, хитрыми глазами она долго смотрела на моё небритое лицо, а затем, указав на торчавший из сумки термос, спросила:

— На перезаправку?

— Нет. Мне уже пора на работу.

— А может зайдем к тебе?

— Ко мне нельзя, — промямлил я, вновь почувствовав сухость во рту и желание приложиться к термосу.

— Что у тебя? — в прищуре её глаз угадывалось помимо заданного вопроса наличие теста на алкогольное опьянение.

— Полтергейст, — кратко ответил я, вспомнив о беспорядке в квартире и необходимости срочной уборки.

Придя домой, вместо того, чтобы использовать имевшиеся в моем распоряжении полчаса для уборки квартиры, я вытряхнул на пол содержимое антресолей в поисках учебника по минералогии. Книги и пыль — этот симбиоз, вызвавший у меня аллергический насморк, так и остался для меня загадкой: то ли пыль осаждалась на книгах, то ли книги исторгали пыль сами из себя. Пролистав несколько страниц с рисунками стандартных схем огранки, я приступил к изучению Нининых перстней. Камни были великолепные, их абсолютная прозрачность сочеталась со сказочной игрой разноцветных лучей, сияние которых победило пелену книжной пыли, витавшей по всей квартире.

Огранку одного из камней удалось определить сразу. Она называлась «Принцесса». Камень представлял собой плоскую таблетку с острыми бороздками в нижней части. С другим камнем я потерпел фиаско. Его верхняя часть была похожа на «Голландскую розу», но количество граней было всего пятьдесят две, вместо положенных пятидесяти шести или шестидесяти. Основание камня было похоже на усеченную пирамиду, как у «Звезды Кэра», но снизу просматривался усеченный восьмиугольник, а не шестиконечная звезда.

Оба камня легко царапали оконное стекло. Более серьезных исследований в домашних условиях я провести не мог.

Необходимость идти на работу не позволила более прикладываться к термосу, поэтому я ограничился чашкой кофе и вышел из дому.

Университет, где я работал, был в пятнадцати минутах ходьбы от дома. Когда-то я работал в одном НИИ, располагавшемся в Люберцах, и тратил на дорогу по полтора часа в один конец. После распада НИИ мне удалось реализовать одно из потаенных желаний — найти работу поблизости. В итоге, не покидая Москвы, я как бы оказался в маленьком провинциальном городе, где почти все жители здоровались друг с другом. Если я покупал батон в булочной, то продавец обязательно спрашивал меня о делах и здоровье, если же я покупал два батона, то он обязательно интересовался гостями, которых я ждал. Да и сам круг моих интересов, ограниченный домом, работой, парком и несколькими магазинами в соседних домах, сделал меня настоящим провинциалом.

Как и для всякого жителя провинции, поездка в центр Москвы стала для меня важным событием, которому обязательно предшествовала серьезная подготовка, обязывающая выгладить брюки, начистить обувь и, конечно, тщательно выбриться, а накануне посетить парикмахерскую. Ярким моментом в моей жизни являлась каждая поездка в автобусе или трамвае, поскольку городской транспорт позволял мне узнать, во что одеваются и о чем говорят друг с другом люди «другого мира». Что касается поездок в метро, то подобный яркий факт случался в моей жизни далеко не каждый год. Впрочем, моя последняя поездка на метро доставила некоторые неприятности, связанные с жетоном. Тот злополучный жетон долго хранился у меня на видном месте. Начищенный ластиком он сиял благородным блеском и ассоциировался у меня с каким-то экзотическим луидором или сказочным пиастром, извлеченным из пиратского сундука. Пройти в метро с помощью жетона мне не удалось, сработал турникет, запищала сирена, и стая контролёров набросилась на меня, словно стервятники на подранка. Оказалось, что жетоны заменили на пластмассовые таблетки, не ассоциировавшись ни с чем, кроме как с пуговицами после химчистки.