Рубен Таросян - Презент для незнакомки

К сожалению, после такого замечания нельзя писать от первого лица, разве что под мюнхаузеновским псевдонимом. Если же указание о вымышленности описанных фактов поместить в середину повести, то обязательно следует вставить противоречащую здравому смыслу фразу:

Звонок в дверь прервал мои литературные потуги. Пришла Нина со свежими бисквитами, и мы приступили к дегустации растворимого кофе из маленьких чашек. Попробовав несколько сортов в чистом виде, я приступил к их смешиванию. С третьей попытки мне удалось получить, как запах жареных зерен, так и чуть заметную кислинку на общем фоне горечи натуральной «Арабики». Пить кофе с Ниной было приятно и весело. Она была неплохим человеком, если не обращать внимания на её бзик, связанный с фальшивыми драгоценностями. Впрочем, среди моих знакомых было много людей с «чудинкой». Ведь не принято считать нормальным любующегося собой семидесятилетнего культуриста или любого аспиранта, который в наше время, не поклоняясь златому тельцу, все силы отдает ученой степени. Не чудаками ли являются изобретатели, ежегодно вносящие деньги за патенты? Но все эти чудаки мне ближе, чем зацикленные на чистогане бизнесмены, потому что все чудаки разные и, каждый из них добавлял по одной грани в разнообразие моей жизни. К Нининому бзику я начал относиться терпимо, ведь чем она хуже молодых дипломниц, которым я всегда с радостью помогал.

Однако в этот раз беседа с Ниной не получилась для меня приятной. Вместо восторгов по поводу кофе, она исторгала свое недовольство тем, что я не провел рентгеновского анализа камней. Сложность заключалась в том, что подобные лаборатории во всех известных мне исследовательских институтах не функционировали. Единственная действующая лаборатория помещалась в одном учебном институте. Но из-за каникул и для экономии коммунальных платежей на лето часть корпусов закрыли. Функционировала только приемная комиссия, но совсем в другом здании. В нужном нам корпусе был открыт только большой зал, который был арендован магазином меховых и кожевенных изделий.

На психически ненормальных третья чашка кофе действует излишне возбуждающе. Нина стало громко обвинять меня во всем, что произошло на Земле со дня Творения.

— Зачем тебе всё это нужно? Попробуй забыть это. — Я тщетно пытался её успокоить.

— Это невозможно забыть. Ты знаешь, кто меня изнасиловал в СИЗО?

— Успокойся. Ничего не было.

— Нет было! Меня изнасиловал кобёл.

— Кто?

— Кобёл — это грязная, вонючая тётка. И пока я не отомщу, я не могу заниматься ничем другим. Я бросила работу. Ах, какую работу я бросила!

— Кем ты работала?

— Я была дискжокеем в двух шикарных ночных клубах.

— Тогда у тебя должна быть масса знакомых из разных группировок, и ты смогла бы разобраться без меня.

— У ночных клубов крыши серьезные, но фальшивые драгоценности — это покруче. Помоги мне и я устрою, что всю жизнь ты беззаботно проведешь в ночных клубах.

Блистающий мир искрящихся напитков, грандиозных стриптиз-шоу и оглушительной музыки явственно и конкретно выкристаллизовался в моей голове и я обещал Нине сделать всё, что она захочет. Она же захотела посетить тот самый магазин кожевенных изделий.

Народу там было видимо-невидимо из-за льготной распродажи мехов по случаю праздника Св. Петра и Павла. Масса впечатлений, не характерных для моей однообразной жизни, обрушились не меня. Не было ни одной модели, которую бы Нина не примерила. То, раскинув волосы по широкому воротнику, то, спрятав лицо в нахлобученный капюшон, превращаясь из светской львицы в загадочную монашку, Нина постоянно удивляла меня после очередного переодевания. Если не в каждой женщине спрятана способность стать эффектной манекенщицей, то у Нины этого было сверхдостаточно. Она могла, то изящно выставить ножку из неплотно запахнутой дублёнки, то, сложив руки и, задрав при этом полы, словно стыдливо прикрывала живот и грудь, но открывавшиеся при этом загорелые ноги на фоне светлой обливной кожи производили сильное впечатление. Творчество Захера Мазоха не оставило в моей памяти никакого следа, но в тот момент я понял, что придуманное им словосочетание «Венера в мехах» уже само по себе оказывает мощное эротическое действие. Закончив с дубленками, Нина отправились на второй этаж торгового зала, где начала примерять лётные куртки, перерождаясь из зрелой женщины в сорванца-тинэйджера. Странное стремление к несовершеннолетним девочкам всплыло из каких-то тёмных глубин подсознания и в тот момент я был готов идти за ней хоть на край света.