Иоанна Хмелевская - Крокодил из страны Шарлотты

Без труда, с помощью невинной уловки мне удалось узнать, что майор сейчас не где-нибудь, а как раз в квартире Алиции. Я перезвонила туда и попросила его к телефону. Ясно, майор не из простачков, ему лапшу на уши не повесишь, ему придется приоткрыть хотя бы часть правды, а там он, глядишь, и сам докопается.

— Пан майор, — сказала я, — понимаю, что это противоречит всем вашим правилам, но заклинаю вас, позвольте мне к вам туда прийти! Алиция была ближайшей моей подругой и настойчиво просила меня об этом!

— О чем она вас просила?

— Просила, если неожиданно умрет, чтобы я пришла на нее, мертвую, посмотреть. Еще у нее дома. Пан майор, Алиции я обязана как никому на этом свете! Я должна!.. Ходите там за мной по пятам, не спускайте с меня глаз, свяжите мне, наконец, руки, суньте в рот кляп, но позвольте прийти!!!

— Вы с ней дружили? И давно ее знаете?

— Давно. Постойте, соображу... десять лет.

— Хорошо, приходите, — помолчав, согласился майор.

— Спасибо, через пять минут буду!

Я нисколько не сомневалась, что майор сейчас автоматически включил меня в круг подозреваемых — вместе со всеми другими ее знакомыми. Ясно, он согласился в надежде, что я сделаю или скажу что-то такое, что выведет его на след. Вдруг постараюсь спрятать или уничтожить какую-нибудь улику? А я рассчитывала на эту его надежду — и не прогадала. Пока еще мне и самой было невдомек, что там надо сделать и как себя повести.

Не знаю, как я добралась от отеля «Европейский» до квартиры Алиции на Мокотове. Людей, только что потерявших близкого человека, на пушечный выстрел нельзя подпускать к рулю.

Майор предупредил охрану, и я попала в квартиру без всяких проволочек. Вошла и нерешительно остановилась в прихожей.

— Добрый день, пани Иоанна, — любезно встретил меня майор. — Проходите. Почему вашей подруге взбрела в голову такая странная мысль — что вы должны посмотреть на ее труп?

Я тяжело вздохнула. Предвидя такой вопрос, я загодя, уже по дороге, придумала ответ.

— У нее был навязчивый страх, — уныло объявила я. — Вы ничего не знаете? Ее мать скоропостижно скончалась здесь же, в этом доме, сидя в кресле, когда Алиция где-то себе развлекалась. На нее это страшно подействовало. С тех пор она все время боялась, что умрет вот так же по-сиротски. Частенько, бывало, твердила: хоть бы нашлась рядом какая-нибудь живая душа, чтобы в последний раз бросила на меня в моем доме сострадательный взгляд. Ну и поручила это мне — видимо, рассчитывала на мое сострадание.

— А когда она об этом вас попросила? Я не сразу ответила, сначала прошла в комнату. Алиция лежала на диване совсем одетая, с таким видом, будто спала. Мне, правда, не так уж много довелось повидать покойников, но ни один из них не производил впечатление живого. А у Алиции даже цвет лица не изменился. Глаза раскрыты, никаких следов тревоги, страха, никаких признаков насильственной смерти. Неестественной казалась разве что поза: она лежала навзничь. Алиция могла спать в любом положении, только не на спине.

— Вы уверены, что она мертва? — спросила я тихо, с какой-то отчаянной, идиотской надеждой.

— Абсолютно уверен, — отрезал майор. — Можете к ней прикоснуться.

Я решила прикоснуться к руке, иначе всю оставшуюся жизнь сомневалась бы, не похоронили ли ее живьем. Да, она мертва...

Алиция... Алиция, которая всегда была воплощением жизнелюбия, Алиция, которую я ждала сегодня в отеле «Европейский», чтобы помочь ей... Я ничуть не преувеличивала, когда сказала майору, что она сделала для меня больше, чем кто-либо на этом свете! Совершенно бескорыстно, из одной дружбы, оказала мне однажды такую бесценную услугу, на какую только человек способен. Алиции я буду век благодарна, для нее готова на все возможное и невозможное... Алиция просила у меня помощи... Эта ее просьба для меня закон и сейчас, да что там — до конца, пока сама я жива...

Так уж получается: вдруг умирает человек — пусть чужой тебе, но перед которым ты был в долгу, которому был чем-то обязан, и вот ты места себе не находишь, мучительно гадая, что же теперь делать с не оплаченным тобой векселем. Навсегда оказываешься обреченным на сожаления, а то и на чувство вины. За свою жизнь Алиция не дождалась от меня и десятой доли того добра, какое сделала мне! И сейчас, после ее смерти, я обязана вернуть ей долг...

Что-то она от меня хотела. Не успела сказать, надеялась, что я своим умом дойду. Похоже, она поручила мне разобраться с делом, в котором увязла и которое ей самой оказалось не по силам. Я вспомнила выражение мрачной ненависти у нее в глазах — это у нее-то, у Алиции!..