Андрей Анисимов - Ураган для одуванчика

После столь длинной фразы, да еще на иностранном языке, Вельт утомился. Василий посочувствовал эстонцу и указал на виски:

– Дерябни еще. Будет легче излагать…

Вельт с грустью посмотрел на стакан, но проявил характер:

– Моя голова перестает делать мысль… Итак, на чем я брал стоп? Помню, на усыпательном лекарстве. И вы, проуа Кристина, не просто имели просьбу к доктору выписать вам лекарство, а называли, курат, именно такой наружности, как шарики фрау Литхен. Ими вы и готовили способ убить пожилой женщину. Фрау Литхен берет десять шариков каждое утро. Делать замен гомеопатии пилюль на усыпательная можно за один минут. Десяти шариков вполне достаточно, чтобы пожилой женщина получала смерть.

Кристина не выдержала:

– Хотите правду, капитан?

– Я здесь за этим, – заверил полицейский.

Кристина посмотрела на него с вызовом:

– Да, мы эту бабку мечтали уморить.

Ни удивления, ни возмущения Вельт не проявил, лишь ограничился замечанием:

– Я так и думал.

Василий стукнул кулаком по столу:

– Да ты, капитан, на моем месте сам бы ее укокошил.

Вельт опешил:

– Я?

– Да, ты.

– Курат! Мне не получить мотив убивать иностранка!

– Если бы эта старуха угрожала твоему будущему малышу, нашелся бы и мотив.

Вельт оживился:

– После посещения четы Мерисалу, мне, курат, это сделалось понятно – немка ненавидел детей. Вот вы и собирались отравлять фрау Литхен усыпительной. Ваш план – усадить ее в машину к Альфреду Бенширу. Хейно и Каю вы стали пользовать в качестве свидетелей. Вы имели уверенность – старуха заснет в кресле рядом с водителем и пожилой турист не сразу имеет понять, что с ним мертвый бабка. А при дальнейшем расследовании, поскольку немка примет смерть на дороге, с вас, курат, подозрения нет, – и Вельт внимательно оглядел супругов: – Судить по вашей реакции, я пока не имел ошибку. Итак, супруги Мерисалу делают подтверждение – отъезд фрау Литхен с господином Альфредом Беншером есть факт. Но случилась автокатастрофа, и моя логика больше работать, курат, не хочет.

Василий неожиданно рассмеялся:

– Я знаю, что ты скажешь, капитан.

– И что же?

– Твои спецы сделали анализ останков Берты и не нашли там снотворного?

Теперь уже Кристина посмотрела на мужа с удивлением. Этот взгляд полицейский для себя отметил.

– Обгорелые остатки жертв автокатастрофа Эстонская Республика передала Германии. Экспертизу проводили там.

Кристина не сдержалась:

– И каковы результаты?

Вельт выдержал многозначительную паузу:

– Водителем, как мы предполагали думать, оказался Альфред Беншер, а вот определить пассажирку их эксперты, курат, не смогли. Согласно анализу ДНК в машине получила смерть не фрау Литхен.

Кристина от удивления приподнялась в кресле:

– Не Берта?!

Василий удивился не меньше:

– А кто же?

– Имя жертвы до сих пор нет. И как вы правильно заметили, господин Муравин, присутствия усыпительной в ее остатках не обнаружено. Но его, курат, и не могло там быть.

Кристина в полном недоумении смотрела то на мужа, то на полицейского.

– Почему?

Вельт понял – наконец и на его улице наступает праздник:

– Дело в том, проуа Кристина, что, обусматривая ваш дом, я случайно открывал холодильник и там получал пузырек. – Тут полицейский распахнул кейс и достал лекарство: – Вот он. Пузырек есть запечатан, и ни одной шарик, курат, из него не таскали.

Кристина побледнела:

– Вася, как это?

Муравин вскочил со стула:

– Ну, не смог я, Кристина! Веришь, не смог! Ну как своими руками сделать такое?!

Вельт радостно хмыкнул.

– Вот сейчас я кое-что буду понимать… Господин Муравин не нашел решимость подменять пилюль фрау Литхен усыпительной.

– И ничего мне не сказал, а видел, как я мучилась!

Василий поцеловал жене руку:

– Я хотел сказать, но пузырек исчез. Как бы я тебе доказал?

Кристина тут же вспомнила:

– Вот почему, Васька, ты отверг мою догадку о гибели Альфреда! Ты же знал, что Берта не могла в машине…

Тут она, осекшись, посмотрела на полицейского. Вельт продолжал веселиться:

– Договаривайте, проуа Кристина. Вы имели желания сказать мужу – «Ты же знал, сто она не могла в машине умирать». Ведь так?

– Неважно, что я хотела сказать… – огрызнулась Кристина. Но капитан не мог отказать себе в удовольствии продлить миг профессионального торжества:

– Хоть сейчас признайтесь, что я прав. Я же не пишу протокола.

– Очень благородно с вашей стороны, офицер… Но вы все равно не смогли бы этого доказать…