Сара Джио - Последняя камелия

Значит, Флора пропала? Вспомнив Лайлу Герцберг, я задумалась.

– Не нравится мне это, – сказала я Рексу. – Что за чертовщина, по-твоему, случилась с этими женщинами?

Откинувшись на подушки, он уставился в свою тетрадку.

– А как, ты сказала, звали ее подругу, которую цитируют в статье?

Я посмотрела на экран.

– Джорджия Хиллман.

У Рекса загорелись глаза.

– Это же имя из книги! – воскликнул он, доставая «Годы» и открывая обложку. – Смотри, это ее надпись.

– Хм-м-м, – протянула я, снова поворачиваясь к компьютеру. – Может быть, мне удастся найти и ее.

Я погуглила и отобрала результаты с ключевыми словами, пока не отыскала женщину с такими же именем и фамилией в статье об открытии дома престарелых в Манхэттене. Найдя телефон этого дома, я позвонила туда. Раздался гудок, второй, третий, четвертый.

– Рузвельт Старшая слушает, – проверещал женский голос.

– Здравствуйте, я звоню, чтобы узнать, не живет ли у вас мисс Джорджия Хиллман.

– Мы не даем сведений о проживающих, – с некоторым раздражением ответила женщина.

– Да, конечно, – сказала я. – Тогда не могли бы вы просто передать ей сообщение?

– Разумеется.

– Надеюсь, мисс Хиллман может мне позвонить, – продолжала я. – Мне нужно поговорить с ней об одном важном деле.

Я продиктовала ей номер своего мобильного и повесила трубку. Интересно, позвонит ли она? И вообще, живет ли она там? Статья-то в газете семилетней давности.

– Ну вот, хотя бы так, – произнесла я. – Она, вероятно, больна.

Я опять уткнулась в ноутбук, и тут раздался сигнал входящего мейла. Я не разобрала от кого. Сначала. А потом открыла письмо, и мое сердце упало.

Я виделся с твоим мужем в местном кафе. И чуть было все ему не рассказал. Но я потерплю, Аманда. Я понимаю, что родители твоего мужа в Азии, поэтому даю тебе возможность подумать. Но не долго.

Рекс лежал рядом, беззаботно листая какую-то книгу по истории, а мое сердце вырывалось из груди. Боже милостивый! Он здесь. Он в самом деле здесь.

Мне было любопытно, что так встревожило мистера Бердсли, но разбираться не было времени: в детской ждали дети. Эббот сидел у окна, глядя в сад. Николас, протестуя против чего-то, лежал ничком на полу. Кэтрин, демонстрируя вечное уныние, дергала себя за волосы, стоя у кукольного домика, в котором беззаботно играла Джени.

– Николас, – строго сказала я, – ты испортишь свой костюм.

Мальчик неохотно, со змеиной неторопливостью сел, потом встал и, прошаркав к окну, уселся рядом с Эбботом.

– Эй! – закричал тот и отпихнул брата. – Я первый сюда пришел.

– Ребята, успокойтесь, вам обоим хватит места, – я попыталась их помирить.

Миссис Диллоуэй уже рассказала мне о детском распорядке дня. Его светлость забрал их из пансиона, и теперь их дни были заполнены толпой воспитателей и уроками, а поиграть времени почти не оставалось, разве что в выходные, и только по часу в день.

Я следила за часами: к шести дети должны быть одеты и готовы к ужину. У меня замирало сердце от мысли, что я впервые встречусь с лордом Ливингстоном, и мне не хотелось получить от него нарекания.

Эббот вздохнул и прижался лицом к стеклу. За окном висела серая пелена. По стеклу барабанил дождь.

Ко мне подбежала Джени:

– Почему здесь всегда идет дождь?

– Это просто гроза, милая, – сказала я, гладя ее по шелковистым светлым волосам.

– Я не люблю грозу, – заныла она. В ее голубых глазках отразилось беспокойство, а углы рта опустились. Это была прелестная девочка. Я подумала, что она, наверное, похожа на свою мать.

– Нам надо как-то отвлечься от мыслей о плохой погоде, – проговорила я, осторожно поглядывая на Кэтрин, которая, скрестив руки на груди, сидела у дивана. – Кэтрин, можешь что-нибудь предложить?

– Леди Кэтрин, – резко поправила меня она.

Николас бросил резиновый мячик, и тот отскочил от кукольного домика.

– Ты еще не леди, – он начал поддразнивать сестренку.

– Нет, леди , – заявила она. – Мне десять лет, и папа велел прислуге звать меня леди Кэтрин.

– Мисс Льюис не прислуга, – повысил голос Николас.

– Прислуга, – возразил Эббот.

– Дети, – сказала я, повышая голос. – Пожалуйста, не спорьте. Можете считать, как хотите. Но я ваша няня, и я здесь, чтобы присматривать за вами. Нравлюсь я вам или нет, но, пожалуйста, не ссорьтесь и не кричите друг на друга.

Кэтрин со вздохом отвернулась к книжному шкафу. Она потянулась к верхней полке, и рукав ее платья спустился до локтя, открыв с дюжину рваных запущенных ран. Вскрикнув, я бросилась к ней.